Сарин подошла к резной двери покоев Мелькора. Как ни странно, но бывала она тут очень редко и всегда по делу. Сегодня же она пришла просто так... ну не совсем просто так... майэ держала в руках лукошко, полное свежей земляники, только что из лесу. Сверху ягоды прикрывал лист лопуха. Сарин поставила корзинку на пол и решительно постучала. Она и сама не ответила бы, почему почти никогда не говорит с Мелькором по осанве.

Сарин...
Как всегда, при встрече с ней на душе потеплело и стало как-то... странно.
Дверь распахнулась перед Майэ, и Мелькор поднялся из-за стола ей навстречу.

Сарин шагнула в открытую дверь, протягивая корзинку.
-Здравствуй, а я тебе землянику принесла, свежую. Ты ее когда-нибудь пробовал?

- Пробовал. Но все равно... Спасибо, Сарин.
Опять это чувство. Как... с гобеленом. Но тогда хоть не видел никто. А сейчас... нельзя. Не пристало.
Мелькор медленно вдохнул и выдохнул, восстанавливая самообладание. Слабость, теплая, обволакивающая, хоть и неохотно, но отступила перед волей и разумом.
Вала протянул руки к корзинке и накрыл ладони Сарин своими. Улыбнулся непринужденно:
- У меня тоже есть, чем тебя угостить. В дополнение к землянике.

Сарин смешно наморщила нос, задумавшись, что же может быть дополнением к землянике.
- Ты будешь печь пирог?
Она специально не проходила дальше в комнату, чтобы не нарушить момента, не изменить положение рук.

- Пи-ирог? - глаза Мелькора удивленно округлились, а через мгновение он безудержно рассмеялся
- Вот уж самое для меня занятие - пироги печь! Лучше не придумаешь!
Отсмеявшись, Вала осторожно забрал у Сарин корзинку, перехватил одной рукой, а другой слегка обнял Майэ за плечи.
- Пойдем-ка.
И распахнул перед ней дверь, ведущую на лестницу.

Сарин первый раз попала в гостинную с того самого времени, как тайком украсила комнату. Сейчас она быстрым взглядом окинула  знакомые стены и убедилась, что все осталось без изменений. Она тут же приглядела одно из кресел... в нем будет так уютно свернуться клубком.

Мелькор проследил взгляд Сарин и улыбнулся, показав на понравившееся Майэ кресло:
- Садись.
Поставил на стол корзинку с земляникой, снял с нее лист лопуха. Достал с полки пару изящных серебряных ложечек, а из ледника - две небольшие деревянные мисочки с бело-розовой массой, похожей на плотный снег. Поставил одну из них перед Сарин, протянул ложку.
- Вот, попробуй. Думаю, если добавить живые ягоды, должно получиться еще интереснее.
Мелькор уселся напротив Майэ, глядя на нее с нетерпеливым интересом.

Сарин осторожно зачерпнула содержимое мисочки... холодное... потом лизнула... сладкое... потом проглотила... ммм, вкусно!!!
-Как ты догадался? Я пробовала сосульки, они холодные, но не сладкие, а если  принести ее домой, она растает. Можно сделать сладкой, но уже не холодной.
Говоря это, Сарин посыпала массу свежей земляникой.
-А как оно называется?

Мелькор чуть смутился:
- Я пока не придумал. Это не лед, вообще-то. Лед я использую для охлаждения. А тут - молоко или сливки. Смешиваешь их с ягодным соком в разных соотношениях - и получается вот такая штуковина. Нравится?

-Умммм...
Более внятно не получилось. Настоящая вкуснятина.

Мелькор взял из корзинки земляничину и задумчиво повертел в пальцах. Странно. У него никогда не получалось спеть что-то подобное. У его творений ягоды получались с терпким, горьковатым вкусом, а то и вовсе жгучие. Из них можно было готовить яды или лекарства, иногда приправы. Но в качестве лакомства они не годились.

Сарин облизала ложечку и тоже посмотрела на ягоду.
- Знаешь, мне кажется, что им чего-то не хватает, что они должны быть немного другими... и на вкус и внешне... словно ждут чего-то.

Мелькор вздохнул:
- Я пробовал изменять их, Сарин...
И смущенно замолчал.

Сарин снова улыбнулась.
-Да нет, мне кажется, им не хватает тепла.
(образ-осанве) земляничная полянка, залитая странным желтым светом и багрово-сочные ягоды
Потом майэ подозрительно взглянула на Мелькора.
-Так это ты сделал рябину черной?

Щеки Мелькора слегка порозовели.
- Да, я... экспериментировал.
Он схватил ложечку и принялся сосредоточенно ковырять уже слегка подтаявшую массу в деревянной плошке.

-Тогда подожди минутку!
Сарин соскользнула с кресла и выбежала из комнаты, уже от двери крикнув:
- Я сейчас!

Мелькор недоуменно посмотрел вслед Майэ и принялся за новоизобретенное лакомство. Как же все-таки его назвать? "Сладкий снег", что ли? Нет, не то.

Через некоторое время Сарин вернулась, неся пузатую бутыль темного стекла. Она торжествующе водрузила сосуд на стол.
- Вот! Это из черной рябины!

Мелькор недоверчиво улыбнулся. Не поворачивая головы, силой мысли перенес на стол два бокала с полки. Неужели из его опытов с ягодами все-таки вышло что-то путное?

- Если просто так есть, они горчат.. А вот в вине... Ну, сам оценишь. Мне понравилось, а других я пока не угощала.

Мелькор разлил вино по бокалам. Один из них протянул Сарин, из другого отпил сам. Неплохо, совсем неплохо. Вино получилось терпкое, в нем звучали низкие, тревожные ноты, будоражащие, зовущие в путь... часть его Темы.
- Благодарю тебя, Сарин,- проговорил Темный Вала.- Ты сумела сделать то, что не удавалось мне - примирила мою Музыку с одной из мелодий Йаванны. И все же ты что-то добавила туда. Что? Это ведь - твоя Песнь?

Сарин улыбнулась. Конечно песня... но и не только.
- Ну, если честно, то я добавила бергамот и немного сахара.
А песня... это не Песня, а просто песня.

- Просто песня? - улыбнулся Мелькор.- Я не знал, что ты слагаешь их. Быть может, ты споешь мне, Сарин? Пожалуйста.

Сарин покраснела. Она прекрасно знала, что по сравнению с остальными обитателями Твердыни поет плохо. Голос слишком высокий, безыскусный. Но, если он просит. Она негромко запела странную песенку, больше похожую на напевную речь.

Осень-щедрая богачка,
Осень-девочка-гордячка,
Осень-жадная старушка,
Осень-добрая подружка.
То прогонит,то поманит,
То одарит,то обманет
Засмеется,затуманит,
Все равно тебя затянет.
Вихрем золота закружит,
Где ни прячься,обнаружит
Заберет тебя с собой
В терем,пахнущий листвой.

- А ты, похоже, очень любишь осень,- задумчиво улыбнулся Мелькор.- Почему именно ее?

-Разве можно ее не любить?
Высокое, прозрачное небо, воздух полон пряной свежести, вокруг золото и барягец, переплетение красок в гобелене, музыка ожидания.
Коричневый и темно-серый, горьковатый дым, шуршание дождя, рябь на оконном стекле. Музыка увядания.
Черные ветви деревьев, не узнать, тонкая узорная корочка льда на лужах, песня ветра в трубах и башнях, музыка сна.

- Я... вспомнил... Твоя Музыка...
Он осекся, сообразив, что сказал лишнее. Творя великую Песнь, он был слишком увлечен, захвачен собственной Темой и почти не слышал чужих голосов, воспринимая их, как должное, если они вторили его мелодии, или как досадную помеху, если противоречили. Много позже, уже в Арде он иногда угадывал смутно знакомые отзвуки, узнавал то, что скользнуло когда-то по самому краю сознания. Только вот случалось такое редко. Но не признаваться же Майяр, что он их не помнит.

-Не знаю даже... иногда я и сама не могу вспомнить, что же именно я пела. Чужие Песни я помню лучше своей.
Это короткое "и" показало, что оговорка не прошла незамеченной... просто Сарин не видела в том ничего дурного.

- Ты не помнишь свою Песнь? - изумился Мелькор.- Но как такое возможно? Ведь это же ты, твоя суть, твой дар, твоя жизнь, Сарин!

Сарин нахмурилась... действительно, как -то неправильно, все остальные только и говорили, что Я, МОЯ ПЕСНЯ... Кажется, раньше, в Валиноре, она помнила свою песню более отчетливо... а вот тут стала забывать.. вернее, тут ее песня воплощалась во всем, что она делала, в каждом вздохе, каждом шаге, каждом слове. Она стала своей песней, а посему не могла вспомнить...
- Знаешь, я как-то не думала об этом, уже очень давно... Просто я не могу сказать: вот я, а вот моя песня... мы одно, и также, как никто не может сказать, что познал самое себя от и до, так и я не могу разделить, а значит, не могу и вспомнить. Но мне это не мешает.

- Нет, так нельзя,- решительно заявил Темный Вала.- нельзя забывать свою Музыку.
Под его взглядом створки окна распахнулись и в комнату ворвался холодный ветер. Мелькор подошел к Майэ и потянул ее за руку.
- Идем, Сарин.

- Мы идем ловить Музыку?
Почему-то на душе сразу стало радостно.

- Да, Сарин. Мы идем искать твою Песнь.
Порыв ветра легко подхватил Майэ - миг, и позади остались освещенные окна башни. Вокруг был сумрак. Пронизанный лучами звезд, напоенный множеством ароматов, вобравший в себя мириады голосов, поющий сумрак Эндорэ.