Боль была первым, что он ощутил, выныривая из забытья. Раны плоти - пустяк. От них избавляешься моментально, скидывая испорченную оболочку. Но на сей раз была повреждена Музыка, а тела Восставший почти не чувствовал.

Что же со мной произошло?

Мелькор напрягся, пытаясь вспомнить, боль сразу усилилась.

Подземелье.
Летящие вниз камни.
Отчаянная попытка освободиться.
Последний, страшный удар Тулкаса.

Дальше все обрывалось.

Выходит, он какое-то время был без сознания, во власти врагов. Почти наверняка, они и сейчас где-то рядом.

Темный Вала прислушался. Диссонанса, терзавшего всех Поющих во время боев, почти не осталось. Вокруг звучала чужая музыка. И жалкие обрывки его собственной Темы.

Но… где же…?

Ни звука, ни эха даже. Словно мелодий соратников не осталось в мире. Совсем.

Он попытался вскочить, забыв от ужаса и о боли, и об осторожности, но не смог даже пошевелиться.

И тут же выругал себя за глупость. Ведь он не знает ни где находится, ни сколько времени был без сознания. Может, Валар перенесли его в Аман. Или в дальнюю от Удуна и уже перепетую ими часть Эндорэ.

Так. Спокойно. Сначала попытаться хоть немного восстановить покалеченную музыку. Потом разобраться в обстановке. И лишь после этого действовать.

Только не думать о том, что удар Тулкаса пришелся не только по самому Мелькору. Не думать о том, что осталось после этого от Удуна… от Эндорэ… от Арды. Не думать… это потом.

Обрывки мелодий соединялись, постепенно образуя прежнюю Тему. До исцеления было еще далеко, но Мелькор, наконец, смог ощутить, что лежит на земле… на камнях… горячих…вздрагивающих, словно там, под ними кто-то бил исполинским молотом… или сражался…и тяжелый запах гари… и далекие вопли… орков?

Это не Аман. Север! И тишина означает...

Стоп. Не дергаться! Это не выход.

Он с трудом разлепил веки. Слипшиеся от крови волосы закрывали лицо. Мелькор протянул руку, чтобы убрать их - что-то впилось в запястье, рывком остановило движение.

Он замер, уже догадываясь в чем дело, но не желая в это поверить.

«Ауле, готовясь к войне, кует не только оружие…»,- всплыл в памяти рассказ Тевильдо.

Восставший коснулся пальцами левой руки правого запястья и вздрогнул.

«Ауле работает с железом».

Но здесь было не одно железо, хотя его жесткая музыка звучала громче всего.

Попытка развоплотиться не привела ни к чему, впрочем, Темный Вала ожидал этого.

«Ладно, Кователь, посмотрим, кто из нас лучше разбирается в Песнях металлов».

Самообман, конечно. Каждый из Валар был в своей области искуснее Мелькора. Впрочем, в этом состояла и их слабость: ограниченность каждого своим даром делала их зависимыми друг от друга. Восставший - единственный - был самодостаточен.

И сейчас на это была вся его надежда.

Итак, железо. Сила и прочность. Подхватить мелодию, знакомую, одну из самых близких, подчинить себе. Удержать, потянуться дальше, словно распутывая нити.

Та-ак, что там у нас еще? Стойкость и чистота - золото. Гибкость и упругость - медь. Холод и покой - серебро. Упорство и преодоление - свинец. Вдохновение и удача - олово.

Все шесть голосов сливались теперь в едином хоре - хоре, которым управлял Восставший. Еще немного терпения - и цепь рассыплется металлическим крошевом.

Оставалась последняя нить.

Эту мелодию Мелькор слышал впервые.

В ней была прочность железа и стойкость золота, гибкость меди и покой серебра - каждый из шести металлов имел свою долю в ней, но было и что-то еще… неуловимое… давнее… не принадлежащее Арде.

И это не было материей. Музыка нового металла рассыпалась множеством разных мелодий… призрачные голоса - не-бывшее, не-воплощенное - не подчинить, не за что зацепиться… вода, вытекающая меж пальцев… неясные очертания... расплывчатые образы.

Что ж, значит, придется рвать цепь. Силой.

Силой, которой осталось совсем мало сейчас.

Но ждать нельзя - сейчас никого не слышно рядом, и, судя по судорогам, то и дело проходящим по земле, аманцы заняты уничтожением того, что еще осталось от Удуна.

Только не думать о тех, кто был в лабиринте. Сейчас им все равно не помочь.

Для начала освободить правую руку. Браслет не разомкнуть, слишком широк и толст. Сосредоточиться на звене, ближайшем к наручнику. Вновь собрать воедино шесть нитей, пока не прикасаясь к седьмой...

На камни под правой рукой пленника посыпалась металлическая пыль.

Теперь - рвануть цепь, одновременно ударив всей силой Музыки в одну точку.

В следующее мгновение Мелькор выгнулся дугой от боли, кусая губы, чтобы не выдать себя криком - Диссонанс рвал его и без того истерзанную мелодию, и ничего, кроме этого, не осталось в мире.

Потом все закончилось. Некоторое время пленник лежал неподвижно, зажмурившись и с трудом переводя дыхание. Потом пальцы левой руки шевельнулись, нащупали цепь и двинулись вдоль нее вправо, перебирая звенья. Вторую руку Мелькор не чувствовал.

Последнее звено было на ощупь шершавым, словно изъеденное ржавчиной, но податливее не стало.

Ангайнор выдержал.

Тулкас.
Наверное, эта мелодия должна была вызвать ненависть.
Или страх.
Или боль.
Мелькор не ощутил ничего. Даже удивления от собственного равнодушия к присутствию злейшего врага.
Не было сил.
Тулкас что-то сказал на неуклюжем аманском языке. О каких-то отражениях... непонятно.
Ладно, потом.
Темный Вала попытался заговорить, захлебнулся воздухом и тяжело закашлялся.
- Дай... воды,- вытолкнул наконец сквозь судорожно сжимающиеся челюсти.

Мелькор невольно сглотнул, когда совсем рядом зажурчала вода. И едва не закашлялся снова, настолько пересохли рот и горло.
Музыку он слышал теперь с трудом и уж тем более не смог бы хоть что-нибудь изменить в ней. После попытки избавиться от цепи сил почти не осталось.
Телесным обликом Вала тоже почти не владел сейчас - ни сбросить израненную, испорченную, окровавленную оболочку, ни исцелить ее, ни боль ослабить.
Что-то влажное и холодное заскользило по лицу, стирая запекшуюся корку грязи и крови. Стало полегче.
- П-пить дай,- прохрипел Вала, сильно сомневаясь, что сможет доползти до ручья в нынешнем состоянии.
А плоть, к которой он оказался прикован Ангайнором, отчаянно требовала воды.

Тот с трудом приподнялся, зашипев от боли в - похоже, сломанных - ребрах, ткнулся подбородком и щекой в жесткую ладонь Воителя и принялся втягивать в себя воду, жадно, захлебываясь и тяжело дыша.
Выпил все, упал обратно на землю.
- Еще,- сказал он уже вполне отчетливо.
И взгляд черных глаз сквозь спутанные, измазанные кровью волосы стал осмысленным.

- В этой штуке не очень-то с руки умываться,- Мелькор шевельнул рукой так, чтобы цепь звякнула.- Ты б снял ее с меня, что ли. Сам видишь, ни бежать, ни драться я сейчас не могу.

Мелькор и не рассчитывал, что Воитель попадется на столь простую уловку. Попробовал просто на всякий случай, по привычке использовать все сколь-нибудь доступные возможности изменить положение в свою пользу.
Темный Вала опустил лицо в воду, чувствуя, как от холода проясняются мысли и отступает мутное забытье, грозившее вот-вот снова засосать его.

Мелькор вздрогнул, поднял голову. Острый обломок камня пролетел на полпальца мимо его виска. Пленник покосился на Оромэ, припал губами к воде и принялся жадно и торопливо пить.

- И что с того, что попросил, - Оромэ бросил беглый взгляд на пленника, - не сделает он ничего с этой водой, цепь не позволит. А что ведет себя странно - а скажи-ка мне, Астальдо, что в нем правильного? Меня он уже ничем не удивит, после того, что уже натворил. Так что бери его - и уходим.

Темный Вала, возмущенный бесцеремонностью Астальдо, едва не начал сопротивляться, несмотря на всю безнадежность такой попытки. Но вовремя сообразил, что Тулкасу нести его вместе с цепью тяжело, а значит, Воитель потратит силы, а Мелькор, наоборот, еще немного отдохнет. А потом Астальдо, возможно, надоест тащить на себе груду металла, и он решит снять ее с пленника. Вот только Оромэ тут некстати.

Мелькор скрипнул зубами. Слушать, как они спокойно обсуждают состояние его Эндорэ, ими же изуродованного! И быть не в силах что-либо изменить.
И еще Оссэ с ними теперь. Все-таки с ними.

Впрочем, тот и не пытался сопротивляться. Словно совсем ослабел или потерял надежду.
Цепь, казалось, всей своей тяжестью повисла на руках и ногах пленника, наручники натирали запястья, и Мелькор, стиснув зубы, дал себе слово когда-нибудь угостить Ауле такой же мелодией. Или даже более... впечатляющей.
Хорошо хоть терпеть придется недолго. Только до Амана. Такой вариант развития событий Восставшего вполне устраивал. Освободиться и вернуться в свои владения он сумеет. А вот прочим Валар и вправду лучше поскорее уйти отсюда, пока Диссонанс не погубил Эндорэ окончательно. И майар своих они, скорее всего, с собой уведут, оставить здесь не решатся.

Тулкас с сомнением посмотрел на образовавшуюся под ногами дорожку. Оромэ он доверял, но сейчас у Воителя было плохое предчувствие, от которого ему никак не удавалось избавиться.
"Торопись!" - голос Ульмо из-за нарастающего диссонанса казался глухим и немного шершавым, как древесная кора.
Колебаться было некогда. "Оставь предчувствия феантури, у них это лучше получается!" - мысленно приказал себе Тулкас и ступил на полосу света...
Он лишь почувствовал удар, не поняв, откуда он последовал.
Наблюдавшие с берега майар увидели, как серебристый мост внезапно круто изогнулся и в следующее мгновение рассыпался на тысячи мелких искр. Земля снова содрогнулась, свинцовые волны вздыбились грозной стеной, готовясь обрушиться на истерзанный берег... но тут пена внезапно обрисовала знакомые всем майар облики двух владык водного царства.
"Держи волну! Держи волну, Оссэ!"
СЕрая пенящая стена застыла вертикально, удерживаемая мощью Хозяина бурь, не хотевшего бури.
Пара дельфинов, нырнув, вытолкнула наружу два тела. Они замерли на поверхности, словно  
и не было тяжелой цепи, предназначенной для одного, но сейчас - случайно - сковавший врагов друг с другом. Дельфины, подталкивая добычу носами, устремились к берегу. Стена, продолжая оставаться в вертикальном положении, вдруг потрескалась и начала оседать тысячами струй.
"У меня сил не хватает!"
"Еще немного! Или тебе охота это сокровище со дна самому потом вылавливать?! Тулкас в воду не полезет..."
-А что произошло-то? - осведомился Тулкас у подбежавшего к нему майа Охотника, с остервенением пытаясь освободиться от Ангайнора, в которой запутался то ли во время падения, то ли во время... как это назвать, утопления, что ли?
"Утопления, утопления", - прогудел по осанвэ Ульмо и приказал Оссэ:
"Отпускай!"
Мощная стена, ощерившаяся пеной, словно зубами, обрушилась. Волны вновь устремились на беззащитный берег, но другая стена - не видимая глазу, стена Силы - не дала ни единой капле пролиться на берег. Буря, сдерживамая с двух сторон, утихла, не успев по-настоящему начаться.
Через несколько мгновений на месте вздыбившихся волн образовалась гладкая, почти зеркальная поверхность.
----
ООС: буря в стакане воды.

- Не тебе нам указывать, как петь, Мятежник! - в голосе Оромэ, идущего к берегу по водной глади, не было ни капли тепла - только холодная ярость. - И не прикидывайся слабым - теперь тебе нас не обмануть.

И, обращаясь к соратникам, Охотник произнес, уже спокойнее:

- Хоть творение Ауле и мешает нашему братцусбежать, всё же он - Сильнейший, хоть и бывший, но Первый из нас. Мы сковали ему руки и ноги - но он как-то смог нанести удар, стоило мне сменить облик. Не хочется в Аман, Мэлько, так? Но ты ошибся - учти, что твои желания не имеют значения - после того, что ты сделал с Детьми. Из Эндорэ мы тебя уберем - каких бы усилий нам это ни стоило.

- Ну надо же, - Тулкас наконец выпутался из цепи и выпрямился в полный рост, глядя на пленника сверху вниз, - он еще и угрожает... Ты бы лучше Ульмо поблагодарил, заботливый ты наш. Или тебе судьба твоих земель совсем безразлична? Если бы не Владыка Вод и не Хозяин бурь, еще одна часть твоих бывших владений оказалась бы на дне Океана.
Тулкас наклонился к Восставшему и рывком поднял его на ноги.
- Хватит притворяться. Пошли. И учти: чем больше ты будешь упираться и брыкаться, тем хуже будет Эндорэ. В следующий раз Оссэ может и не удержать волны. Нам-то что, в крайнем случае развоплотимся. А вот ты со спетой тобой же музыкой... В общем, советую не дурить и делать то, что тебе скажут.

-Да не волнуйся ты так за Детей. ИМ нужно не так уж много места. Ауле, конечно, с тобой не сравниться, однако Озеро он уж как-нибудь удержит. Да и Ульмо поможет, если что...
"Тулкас, что с тобой? Прекращай эту игру, немедленно! У нас нет времени!"
Воитель, казалось, не обратил на призыв Владыки вод никакого внимания. 
- А потом, когда от Эндорэ останется одно Озеро, мы перевезем Детей в Аман. Или переведем по морю - там посмотрим. Так что либо ты замолкаешь и идешь с нами, либо остаешься тут. С Ангайнором. Наблюдать, как остатки твоей Темы, которую, как ты утверждаешь, мы же и искарежили, обратятся во прах. Ты превратил Эндорэ в достаточно неприятное место, чтобы никто из нас о нем не сожалел. Ну, ты идешь, Старейший? 

- Ну оставайся, - пожал плечами Тулкас, отойдя немного в сторону.
А земля вокруг пленника и ВАлар уже шла трещинами. Ульмо, которому переговоры со Старшим, чья тема, по мнению Слушающего, зиждилась на упрямстве, изрядно надоели, решил возникшую трудность самым простым для себя и остальных путем. 
Если Восставший не хочет покидать землю Эндорэ, он ее и не покинет.
Отколовшийся от Эндорэ каменистый кусок двинулся по морю. Вздыбившаяся посредине вырванного из плоти Арды куска гряда по форме походила на гигантский коричневый парус. 
Волны мягко подхватили первый на Арде корабль и понесли его на Запад. В благословенный край.