И только Лютиэн по-прежнему не отходила от меня ни на шаг и так же беспечно смеялась. А ведь не могла дочь короля не знать о слухах, не могла. Значит, верила…
Несколько дней назад я не выдержала. Поздним вечером, не в силах заснуть от тоски по братьям и дурного предчувствия, выскользнула из своей комнаты со свечой в руке и неслышной тенью пробежала по дворцу. Эльвэ – я знала – уехал к Кирдану и вернется не слишком скоро. Владычица одна сейчас…
Мелиан даже не удивилась появлению в столь поздний час гостьи, да еще и полуодетой, с лихорадочно поблескивающими глазами. Она сидела за работой – на станок было натянуто покрывало, вышиваемое втайне от мужа – подарок ему к дню начала зимы. Белое с серебристым и зеленым… причудливый узор, непонятные образы…
Комната Владычицы казалась простой, но благородной – так, наверное, можно подобрать слова, чтобы описать эту бесхитростную обстановку, в которой каждая вещь лежала на строго отведенном ей месте, каждый цветок любил жизнь так, как только могут любить чистые душой… Как это - жить так, чтобы ни в чем не упрекать себя? Ты знаешь ответ, Высокая?
- Садись, Нэрвен, - Владычица приветливо кивнула мне. – Тебе не спится? Может быть, заварить травы, чтобы ты смогла уснуть скорее?
- Благодарю, не стоит, - я опустила голову. – Наверное, я просто соскучилась по братьям…
Мелиан взглянула на меня. Помолчала с минуту.
- Не только по братьям… По отцу ты тоскуешь тоже, да?
Это было как укол в незащищенное горло. Об оставшихся мы запретили себе думать раз и навсегда… Высокая, зачем ты бередишь душу… нет, вы же ничего не знаете.
- Я давно хотела спросить тебя, Нэрвен, - Мелиан не поднимала головы от работы, и голос ее звучал ровно и спокойно. - Как вышло так, что твой отец не ушел с вами? И почему ваша мать не передала для брата своего отца никакой весточки?
Я молчала.
- Или какое-то горе постигло вас там, что вы не хотите говорить об этом?
- Гибель Дерев жжет нам души, - прошептала я, отводя глаза.
- Не только, - Мелиан говорила негромко, но слова ее падали ударами камня. – Многое от меня скрыто, но я вижу, что тень лежит на тех землях, откуда вы пришли. И ты порой говоришь о доме так, словно тебе не суждено туда вернуться.
- Кто знает, что ждет нас впереди, - вздохнула я, вертя в руках маленькую вышитую подушку. Изображенные на ней леса были так похожи на леса Эльдамара, что горло сдавило, и я не сразу смогла ответить.
- Надежда есть всегда, - возразила Мелиан. – Но вы  - вы словно утратили ее…
Если бы ты знала, Высокая, как ты права!
Владычица посмотрела на меня – и взгляд ее словно достиг темного дна души, куда и сама-то я не всегда заглядываю.
- Ты скрываешь, дочь Эарвен, - проговорила она. – Но я не стану настаивать, если ты не хочешь… Только знай – то, что было тайным, со временем не только станет явным, но сменится тем, чего не было – и будет горше вдвойне.
- Я не хочу оглядываться, - разрываясь надвое, падая в ледяную пропасть пережитого, ответила я. – Что было – то было. Зачем возвращаться к прошлому? Нас ждет радость, а горе осталось за спиной.
Тихо потрескивали высокие свечи, едва уловимый запах трав плыл по комнате. Игла летала над тканью, но мысли Мелиан – я видела это – были совсем не в работе.
- Вы не принесли моему мужу вестей ни от Владык, ни от Ольвэ, ни от того народа, что когда-то ушел с ним. Вы молчите о том, что было с вами на пути от Амана до наших земель. Как же вышло так, что различными стали дороги наших народов… - Мелиан не ждала ответа, она словно сама с собой разговаривала. – Вы так непохожи на нас… и словно лихо лежит на сыновьях Феанаро, что они так надменны и дерзки…
Серебряный взгляд сверкнул из-под длинных ресниц.
- Вы были изгнаны, Нэрвен? Близка ли я к истине?
Холодная, властная рука сдавила горло; я хотела ответить – и задохнулась.
Словно наяву увидела то, что старалась забыть… нет, не забыть, но не вспоминать лишний раз; что грузом лежало на плечах; от чего вымерзала душа и не могло, никак не могло согреться тело.
Мрак, растерянность, крики, гневные речи, звон стали, пламя, лед… Долгий путь – без надежды вернуться; гордая уверенность в том, что мы правы, правы, правы, несмотря ни на что. И алые волны, с шелестом лижущие мягкий песок….
Мягкий взгляд Мелиан заставил меня вскочить и отойти к окну… я бы и дальше от него убежала, если б было – куда.
- Ты близка к истине, Владычица, - проговорила я спокойно, хотя поднять глаза на нее все же не могла. – Одно лишь неправда – мы не были изгнаны. Мы ушли сами. По своей воли, хотя и против воли Великих. Но не вина и не страх вел нас через беды и потери – лишь желание отомстить и вернуть похищенное.
- Вас вела месть? – тихо спросила Мелиан.
- Не только,  - я покачала головой. – Всех – по-разному. И всех – одно.
Повернувшись, я выдержала взгляд Майя. И – открылась ей.
Тьма, павшая внезапно, ужас первых минут Без-Света, общая сумятица и неразбериха, изумленные голоса… и я металась по площади, ища братьев и отца, и налетела в темноте на Финдекано, который крепко подхватил меня под руку и не отпускал, пока голос Инголдо не прозвучал совсем рядом: «Артанис! Отзовись!». Пламя факелов, которые, наконец, догадались зажечь… залитые его цветом лица кажутся непривычно резкими, и мы бежим навстречу высокой фигуре, которая, шатаясь, выкрикивает непонятные, невозможные слова: «Король наш мертв. Он пал от рук Мелькора…» - это возможно, как это случилось здесь, в Земле-без-Горя? Помертвевшее лицо Феанаро, застывшего над телом отца… а вот и Нолофинвэ прорывается через толпу, вот и наш отец – золотые волосы растрепались, в глазах – ужас… и понимание неизбежности. И все трое сыновей Финвэ стоят, обнявшись, и горе уравняло их – забыты распри.  И валяется на земле пустая шкатулка, так хорошо знакомая всем… черный бархат больше не осветит сияние трех Камней…
Вот что было за спиной у нас, Владычица…
Я резко оборвала осанвэ, закрылась… в какой-то миг захотелось и голову спрятать, словно улитке, в панцирь.
Взгляд Мелиан окутал меня мягкой жалостью - и любовью… Но сквозь мягкость эту прорывалась сталь. Та, что любит и хранит свой дом от бед, не отступит перед неведомым.
- Ты не все сказала мне, - прошептала она, вставая, подходя ко мне. – Нэрвен, гордая дочь нолдор, я вижу большее. Долгим был ваш путь из Тириона, но был он и темным. Зло окутало вас… и мой супруг и король ради безопасности своей должен о нем знать.
- Быть может, и так, - выдохнула я почти со стоном, хватаясь за ее руки. – Но не от меня… Прошу – не от меня…
Я точно заново прошла всю бесконечную дорогу. Не мучай меня, Владычица! Иначе где взять силы жить дальше? Разве только вцепиться в эти ладони – они словно остров в океане без берегов.
Мгновение слабости миновало. Я выпрямилась и выпустила руки Мелиан. Но на улыбку воли уже не хватило.
Мелиан тихонько погладила меня по щеке.
- Иди спать, гордая нолдэ, - улыбнулась она. – Утро разгонит ночные страхи. Все будет так, как должно быть. Иди спать….
… Два моих брата молча смотрели на меня. И пламя свечи отражалось в их глазах, и мы понимали - все свершится по слову Великих…

В Тронном зале собралось совсем немного народу – только ближайшие советники короля. Светло-зеленая с серебристым волна их одежд оттеняла великолепное убранство чертога, то сливаясь с ним, то выступая из тени. У трона стояли Даэрон и Маблунг. Рядом с Тинголом сидела Мелиан – и в который раз я склонилась перед ней, словно впервые – так величественна и спокойна была ее красота. Лютиэн торопливо подошла и села слева от отца – он ласково улыбнулся ей; но когда Эльвэ повернулся к нам, лицо его стало почти суровым.
Когда закончились взаимные приветствия и стих шум, когда мы, наконец, получили разрешение сесть, под высоким сводом повисло недолгое, но тяжелое молчание. И первым нарушил его король.
- Как и прежде, я рад видеть вас здесь, принцы нолдор. И чуть позже я непременно расспрошу вас о новостях, что вы привезли с собой. Но – чуть позже. А пока…
Он помолчал, прикрыв глаза. Молчали и мы.
- Я опечален вестями, полученными от Кирдана, - проговорил, наконец, Тингол. – И тем более горестно стало мне их услышать, что я надеялся узнать обо всем от вас. От вас, пришедших в эти земли без слова Владык… от вас, причинивших мне великое зло своим молчанием.
Среди советников словно ветерок пронесся – шепот всколыхнулся и замер. А мы по-прежнему хранили безмолвие. Я украдкой взглянула на Финдарато – он, старший, должен отвечать сейчас первым.
- Какое же зло мы причинили тебе, Владыка? – спросил брат. Очень спокойно спросил, но костяшки стиснутых пальцев побелели от напряжения. Я тихонько накрыла его руки своей ладонью.
- Ответь мне, Артафиндэ Инголдо, - голос короля звучал низко и глубоко, точно медный колокол, - как достигли вы земель Белерианда? Где корабли, на которых вы приплыли, и почему не заметили их мореходы Кирдана?
- У нас не было кораблей, - ответил негромко Финдарато. – Мы пересекли пролив в том месте, где лед позволяет это сделать.
- Что же заставило вас проделать столь тяжкий путь? И не он ли стал причиной того, что нет единства между родами нолдор?
Финдарато молчал.
- Ужасна гибель Древ, и все мы скорбим об этом, - проговорил Тингол. -  Но скажи - почему не отдал старший сын Финвэ камни, в которых заключен Свет?
- А сам ты, Владыка, смог бы уничтожить творение рук своих? – дерзко спросил Айканаро.
Финдарато взглядом остановил его.
- Не знаю, государь. То было его право…
- Но вашим было право поведать мне о том! – голос короля загремел под сводами. – Хорошо же вы платите за гостеприимство – ложью и клеветой друг на друга! Я, король, последним узнаю обо всех лиходейских деяниях нолдор! Как смели вы молчать обо всем, что случилось с вами? Право же, не ожидал я от тебя такого, Артафиндэ…
- Что дурного причинил я тебе тем, что не стал рассказывать о нашем пути сюда? – Финрод взглянул в глаза королю.
В зале царила тишина, и каждое слово стократ отражалось от стен и летело вверх.
- Я удивляюсь тебе, сын Эарвен, - прошептал Эльвэ. – Ты явился ко мне с руками, обагренными кровью родичей матери – и словно бахвалишься этим. Ты не просишь прощения, но упрекаешь меня в том, что я требую ответа…или вам вовсе незнакомы узы родства?
Финдарато побелел.
- Да говорите же, братья! – не выдержала я. – Что проку цедить горечь по капле – лучше сразу выпить всю чашу.
Но взглянув на застывшее лицо старшего брата, я поняла: он промолчит. Потому что рассказать обо всем – значит, обвинить в глазах короля сыновей Феанаро. А этого делать Финдарато не станет… Пусть и не ладил он никогда с Тройкой, но Майтимо уважал – мы это знали. А Макалаурэ любил… и это мы знали тоже. Вражда между Домами предана забвению, и Майтимо отказался от прав на власть и просил прощения… к чему ворошить старые обиды?
Но ведь Эльвэ всего этого не расскажешь…
Стремительной вспышкой серебряного пламени встал перед королем Ангарато.
- Ты говоришь, что знаешь все, Владыка, - сказал он громко и дерзко, - но на самом деле не знаешь многого. Кто и когда сплел эту ложь для тебя, кто захотел очернить нас в твоих глазах, мне не важно. Но терпеть обвинения я не стану, и ты узнаешь правду…
И падали в тишине слова – точно камни в воду, и круги расходились от них – изумленный шепот полз вдоль стен. Порой, если умолкал Ангарато, вставлял резкие фразы Айканаро… и только взгляд Мелиан, полный любви и жалости останавливал его, не давая бросить в лицо королю гневные упреки. А Эльвэ не проронил ни звука, пока не смолкли мои братья, и какое-то время после сидел, не двигаясь.
- Виновны мы лишь в одном, - выдохнул Айканаро, - что не смогли удержать тех, кто вступил в бой с телери.
- Так вы не бились в Альквалондэ? – Лютиэн, все это время смотревшая на нас с ужасом, словно потянулась мне навстречу.
- Нет, Соловушка, - ответила я. – Мы подоспели позже… все уже закончилось. На наших руках нет крови…
Разве расскажешь тебе, цветок Дориата, какими алыми могут быть волны, когда схлынут с прибрежного песка? Разве могу я поведать тебе, как стоял на коленях у кромки прибоя Куруфинвэ и невидящими глазами смотрел на воду… а за его спиной Майтимо вгонял в землю меч по рукоять… сосредоточенно так, методично – вгонит, вытащит, вгонит… И незачем тебе знать, каким страшным кажется свет факелов, выхватывающий из темноты запрокинутые лица, смотрящие прямо на тебя широко раскрытые, нездешние глаза...
Я едва сдержалась, чтобы не закрыть лицо руками.
- Не вина в том твоя, сын Эарвен, а беда, - Тингол смотрел на Айканаро, и горечь плескалась в его глазах. – И не в моей власти прощать тебя…
Айканаро опустил голову, что-то прошептал. «Я сам себе этого не прощу», - прочитала я по его губам прежде, чем он отвернулся.
Молчание, молчание… Закусив губы, крутит кончик косы Лютиэн, застыли у стены советники, опустила голову Мелиан. Скрещиваются взгляды, словно нити, словно лезвия клинков, давит невыносимая тишина…
- Я не виню вас, родичи, - проговорил, наконец, Тингол. – Нет злого умысла в том, что вы совершили, и народ Финголфина тоже попал в ловушку, расставленную Врагом. Но сердце мое полно горечи, и она не угаснет даже с течением времени. Простите меня за поспешные слова – я не знал многого, обвиняя вас. Все, что сотворили, оплатили вы стократ, и сами это знаете.
- Рознь должна быть забыта, - прозвучал с неожиданной силой мягкий голос Мелиан. – У нас один враг, и распри в радость только ему – никому больше.
- Увы, да, - Тингол повернулся к жене, взгляды их встретились. Владычица покачала головой в ответ на невысказанный вопрос, но Эльвэ отвернулся, нахмурившись. – Однако же… Слушайте меня все! – он встал, повысив голос. – Отныне никогда не звучать в пределах моих земель языку тех, кто стал убийцами наших родичей! С этой минуты язык нолдор не должен быть услышан в Белерианде – а те, кто станут отвечать говорящим на нем, будут считаться предателями.
Тихо ахнула Лютиэн. Я прижала руки к губам, гася невольный вскрик.
Нас лишили родины – а теперь лишают и родной речи.
Нет, не нас – мы. Мы сами виной тому…
- Пока длится мое владычество, да будет так. – Тингол умолк, но через несколько секунд заговорил снова: - Вне пределов моих земель, в своих крепостях нолдор вольны говорить меж собой, как хотят, но не приучать к своему языку моих подданных…
Вспыхнув, я едва сдержала рвущиеся с языка гневные слова. Но Айканаро опередил меня.
- Благодарю, король, - он поклонился, - что в нашем доме ты дозволяешь нам говорить на родном наречии…
- Почему, - яростно воскликнул Ангарато, - мы, выжившие на Вздыбленном Льду, должны стыдиться своих имен и своего языка, точно мы убийцы?
- И на вас лежит тень Мандоса, - негромкий голос Мелиан перекрыл вспышку брата; мягкий взгляд в его сторону – и он умолк.
- Да будет так… - эхом короля откликнулись советники.
Я обвела глазами братьев.
- Что ж, Ангрод, - впервые я назвала его так – синдарским именем, - это право короля – распоряжаться в своих землях.
- Как же мне называть теперь тебя, сестренка? – едкая горечь прозвучала в его вопросе, сплетясь с черной тоской.
- Зови как хочешь – я откликнусь тебе на любое имя, - я опустила голову.
Но потом снова вскинула взгляд на Финдарато. Что же ты молчишь, старший?
- Это право короля, - шепотом проговорил брат.
Вот и все…
Через томительно долгую минуту Айканаро поднялся.
- Прости, король, но поспешные дела вынуждают нас покинуть твои земли, - как всегда, он говорил за себя и за брата. – Если позволишь, мы вернемся навестить сестру, только лишь выберем время.
- Мы всегда рады вам, - впервые Лютиэн нарушила правила, заговорив вперед отца. – Возвращайтесь…
- Возвращайтесь, - подтвердил Эльвэ. – Я не затворю дверей перед вами, дети Эарвен из Альквалондэ…
- Высокая, - я склонилась перед Мелиан, - если позволишь мне снова стать твоей гостьей, я вернусь. Но пока я уеду вместе с братьями – я соскучилась по ним.
- Галадриэль! – вскрик Лютиэн прозвучал испуганно. – Ты же вернешься, правда?
- Правда, Соловушка, – я улыбнулась ей. – Но чуть позже…
- Вечером у нас праздник,  - Лютиэн обвела нас глазами, – останьтесь. Уедете утром…
- Нет, Прекрасная, - покачал головой Финдарато. – После. Благодарю тебя за все, король… Прости нас Владычица…
Коротко поклонившись, мы покинули зал – и тягостная тишина скользнула вслед, нагнала нас в широких коридорах. Не хотелось ни говорить, ни думать. Усталость и отчуждение неслышно шагали рядом, надежно охраняя от любых вопросов…
Совсем скоро четыре тени растворились в туманных предвечерних сумерках, и только топот подков нарушил лесную тишину.



12-14.04.2003.

Браво! Опечаток и ошибок не нашла, правда читала тоже наспех.
А у нас тоже была кабинетка на эту тему, правда исключительно про совет у Тингодла, на котором Ангрод рассказал про резню, а Тингол запретил квэнья. Дориат был в составе - Тингол (я), Мелиан (Кеменкири) и Келеборн (Гарет), а у арфингов не хватало Айканаро. Эйлиан еще месяц надо мной прикалывалась на тему того, какой у меня был грозный Тингол и как он ее Финрода напугал 
А еще у меня есть рассказ "Совет" - о событиях предшествующих этому. Там сидят синдар и обсуждают эти самые слухи, и тут к ним приходит гонец от Кирдана... На моем сайте оно лежит (в разделе "Проза", подраздел "Сумеречные истории"), можете сходит прочитать.
Лютиэн у вас, по моему, была не очень правильная, она гораздо взрослее А вообще - хорошо. Жаль, меня там не было  А Нион это не хочет послать Эйлиан на сайт, посвященный Финроду?

А ссылку на этот сайт?

Уф! Наконец добралась сюда и прочитала рассказ. Понравилось.  Редакторская правка не помешает, но в целом понравилось.