Казалось, он делал это всю свою жизнь. Далеко-далеко, в другом времени, остался блистательный Тирион, королевский дворец, песни  ваниар и пиры Валар... А сейчас - следи, не отрывай глаз, не давай даже восторгу овладеть твоей душой, потому что важно не пропустить просьбу мастера об инструментах, не перепутать, что нужно на этот раз... Даже усталость больше не беспокоила НОле. И только иногда он боялся, что совсем растворится в камне, станет единым целым с этим утесом...
НАпрасный страх, конечно.

НОле изумленно уставился на Феанаро.
Затем медленно протянул руки. Рукоять молота легла в ладонь неловко, недовольно, словно жаловалась, что Мастер отдал её другому. Она так и норовила выскользнуть из судорожно сжатых пальцев.
"Ну что ты, маленькая..." - беспомощно.
У резца оказался более сговорчивый характер. Никакого явного протеста против неумелой маленькой руки он не высказал.

Глаза НОле на мгновение стали ещё больше. Но только на мгновение. Его душу затопил невыразимый восторг... Который мешал больше, чем недавний страх.
"Прекрати!" - сказал он себе. Его - не должно быть. Остался только камень, который хочет освободиться и стать. 

Самое страшное - сделать первый удар. Поэтому НОле ударил немедленно.
И раздался гул. Не снаружи - внутри.
Камень ответил.
Дальше было уже легче. Просто - слушай. Просто - услышь.
И он - слышал.

Камень крошился и несся вниз с ликующим гулом. Молот прыгал в маленькой руке, но, в общем, слушался. Резец, наверное, улыбнулся бы, если б сумел.
Ноле был совершенно, до безумия счастлив.

Ноле закончил работу - по крайней мере, ему так показалось. Отбей ещё хоть маленький камешек - будет уже не то...
- Правильно?  - спросил он Феанора, задрав голову и отчаянно борясь с желанием отбросить тяжеленный молот куда подальше.

- Подумаешь - рост... Ещё вырасту, - пробурчал Ноле, отходя на шаг и потихоньку сгибая и разгибая уставшие пальцы.

Ноле постоял немножко, потом, не отрывая глаз от мастера, отошел на свой уступ и уселся, поджав ноги. Ему было грустно, что он не смог верно угадать, что от него хотели. Что Феанаро вообще хотел. И руки всё еще болели. То ли от тяжести молота, то ли уже от тоски по нему...

Ноле этого не видел. Ему и не надо было видеть - мелодия выпрямлялась, потом опять словно рассыпалась, взвиваясь к небу... Он опустил руку в карман, не сознавая, что делает...и нащупал там целую горсть твердых и круглых шариков.
"А про орехи-то я и забыл..."
Он уже совсем собрался было перекусить, но передумал и аккуратно высыпал орехи перед собой, в углубление на камни. Чтобы видны были.

Ноле поднял голову и уставился на - брата? - с несказанным удивлением. Поднялся и вприпрыжку побежал к скале.

Удивление тут же прошло. Камень был перед ним и явно ждал.
Ноле аакуратно взял в руки инструменты. Странно, но молот, кажется, уже не так сердито лежал в маленькой руке.
А резцу было все равно. Он хотел исполнить ожидания камня.
Мальчик совсем было примерился нанести первый удар, но вдруг опомнился и осведомился у мастера:
- А что нужно делать?

-Я не знаю... - растерянно отозвался мальчик. Он вдруг обнаружил, что его глаза ему отчаянно мешают. Он прикрыл их.
Стало легче.
Он уже видел колонны - не только эти две, но и другие... Видел свет в прорезях камня...
Он видел. И это было прекравно.
Гораздо хуже было то, что он видел, скорее всего, отнюдь не то, что хотел мастер.
Он видел то, что сделал бы он сам.

День четвертый
Теперь горное эхо путалось, которому из двух молотов вторить: боьшому в маленькой руке или маленькому в большой.
Рисунок над самым-западным окном был закончен. Да там и не было особого рисунка. Феанаро уже висел с восточного края, занимаясь самым-восточным окном, где ажур резьбы спускался почти до самых перил.
Будущих перил, если быть точным.