Западная земля встретила их тишиной.
Здесь не было Диссонанса, и измученные Поющие смогли наконец отдохнуть.
Но не было здесь и Музыки - кроме одной из старейших мелодий Ауле.
Не было ни воды, ни света, ни творений Йаванны.
Все предстояло создавать заново.
Найти силы начать новую Песнь, когда свежа еще память о прежнем доме, оскверненном и разрушенном.
Найти силы.

Манвэ вслушивался в мелодии собратьев. Горестные, растерянные, смятенные.
Бесплотными явились на Запад Поющие. Да и к чему теперь облик? Здесь нет ни шелеста листвы, ни журчания вод, ни аромата цветов, ни вкуса ягод, ни многоцветья радуги.
Нет ничего.
Пока нет.
Но - может быть.
А значит, будет.
Не оглядываться. Не думать о потерянном доме.
Построить новый. Занять себя делом.
Сразу.
Сейчас.
Вот единственный выход.

- Мы потеряли Эндорэ, Поющие,- засвистел над безжизненными камнями ветер, нарушил многовековую тишину пустых земель.- Мы потеряли Эндорэ - но не Арду. Не нашу Музыку. Не способность творить. Петь. Любить этот мир. Творец доверил нам Арду. Обманем ли мы его ожидания? Позволим ли горю лишить нас голоса? Признаем ли себя побежденными?

- Нет,- хор голосов в ответ.
Еле слышный. Нестройный. Но все-таки хор.
- Не позволим. Не признаем. Не предадим.

-Свет?
Варда грустно усмехается.
- У нас есть свет, Манвэ. Помнишь те пламенные реки? Это и есть Свет. И он никуда не исчез.
Ее Тема словно померкла со дня гибели любимых Творений.

* * *

- Ирмо, ты слышишь? Слышишь их, чьи голоса почти смолкли? Я могу помочь лишь тем, кто способен петь, кого не сломила постигшая нас беда. Сумеешь ли ты спасти остальных? Излечить их от страха? Вернуть им веру в себя?

- Вернуть веру в себя... - как эхо, откликнулась Ниэнна. - Тому, кто надломлен, не поможет дивная греза. Не бежать памяти о прошедшем, но стать сильнее ее. ПОнять, что утрата - не конец пути, а лишь одно из многих испытаний. Да, я помогу это понять тем, кто утратил душевную стойкость. Но чтобы майар, лишившиеся обличья, смогли создать себе новое, одной моей помощи мало.

- И сплести обрывки их мелодий в правильный узор, - голос Вайрэ был тихим, но уверенным. - Чтобы дух майар мог очиститься от покалечившего их Диссонанса, мы создадим Чертоги Памяти. Но я не слышу мелодий многих из Младших. Быть может, нет у них сил, чтобы прийти в новый Дом. Супруг мой, не можешь ли ты их призвать?

И Память о том, что создали Айнур с того незабываемого мгновения, когда впервые из глубин Эа сошли они в то пылающее бесформенное нечто, что позже назовут они Ардой, о том, что творили с любовью к миру, наполнила запутанные залы и коридоры рождающихся Чертогов.
Как Музыка Айнур воплощалась в их творения, так Память проявлялась тихим жужжанием веретен. Вились полупризрачные нити, наполнялись цветом, сплетались в гобелены, казалось, навеки утерянные узоры.
Вайрэ помнила всё - она и была Памятью о том, что было и есть, лишь события, непроявленные еще в Мире, до Времени оставались невидимы.
Казалось, Время остановило свой бег, чтобы позволить младшим Айнур вновь обрести себя.
Бессчетны годы в Чертогах, где помнят и ждут.

Пел Намо - и вместе с ним пела Ниэнна. Тихая ровная Песнь НИэнны сглаживала буйство резких, разорванных мелодий младших Айнур. Она успокаивала их, делая память менее мучительной, вбирая их боль в себя, освобождая их от груза утрат.

* * *

- Феантури смогли исцелить всех майар. Всех, пришедших на зов Мандоса. Только вот - некоторые остались в Покинутых землях. У них могло не хватить сил добраться до Амана, а кто-то, возможно, ослабел настолько, что даже призыв не услышал. Они там, во власти Восставшего. Охотник...

- Позволь мне сопровождать брата, Король. Я буду защищать его и тех, кого он найдет, от козней Врага. А когда все наши будут в безопасности... Я займусь виновником того, что произошло. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось!!! Я настигну его где угодно - и искуплю свою вину!
Воитель так и не воплотился. Он ходит по Аману, окутанный Силой. Силой, которая никому сейчас не нужна.

- Поэтому я и хочу пойти с тобой, Оромэ. Мелькор может подстеречь тебя на пути в Покинутую землю. Или - всех вас по возвращении, что не в пример хуже. Я обещаю, что не стану искать схватки. Но если он нападет сам - вы уйдете. А я останусь. И он не настигнет вас. Даже если мне придется...
Молчит Тулкас.
Он знает, что уничтожить Старшего Айну - невозможно.
Он знает теперь, что возможно все - даже то, чего ты никак не ожидал.
И он готов даже к невозможному.

- Позволь, я отправлюсь в Покинутые Земли, - Йаванна встала рядом с Охотником, - Не майар я буду искать, но лишь послушаю, много ли из моей Песни осталось во Тьме. Схватки не будет, - не воевать я пойду, но спасать семена, что, быть может, уцелели в пламени.

***
Земля Эндорэ лежала во тьме. Огонь, уничтоживший Альмарен, уже погас, но пепел был еще теплым. Очертания равнин и гор, над которыми невоплощенной пролетала Йаванна, изменились неузнаваемо: мерно плескали о поросшие редким мхом берега волны огромных озер там, где рухнули Светильники. Тускло мерцали редкие звезды над бескрайними плоскими равнинами там, где раньше были холмы; курились вершины высоких гор на месте долин. Реки изменили свое течение и стали извилистыми и порожистыми.
Но жизнь сохранилась: зеленые ростки пробивались на поверхность из-под пепла, упрямо ползли вьюнки по скалистым обрывам. Растущие боролись за право жить в ставшем неуютном мире.

Чем дальше к югу шла Дарующая Жизнь, тем слабее были отголоски Диссонанса. Быть может, их восставший брат еще не добрался сюда? Скорее всего, так, думала она. Валиэ тихо запела - и трава становилась гуще, искривленные стволы деревьев выпрямлялись и покрывались свежей листвой. Робко выходили ей навстречу келвар, - редко, слишком мало их спаслось.

Долго бродила Йаванна по югу Покинутых Земель, оплакивая навеки утерянное и исцеляя раны, нанесенные Мелькором Арде. Иногда, устав,  принимала она облик высокого дерева, и зеленая роса стекала с ее ветвей. И когда шла она дальше, густые леса вырастали из ее следов. И те из майар, что не имели сил уйти в Аман или не желали покидать Эндорэ, становились духами этих лесов.

Звезды были редки и тусклы, но свет не исчез - Кементари слышала его в Песни Ульмо, он был слаб здесь, на поверхности, но он - был. Вот только для Детей его было - мало.

Дети не будут похожи на деревья. А жаль. Вот если бы... Что это я пою?! - Йаванна вздрогнула и поняла, что ей пора возвращаться в Аман. Слишком долго бродила она во Тьме.

***
- Я вернулась, о Король. Я вернулась.

- Эндорэ живо, о Поющие. Покинутые Земли живы, но скудна жизнь во Тьме. Исказился облик Арды, и лишь в водах живут отголоски былого. Но чахнут травы и не распускаются цветы без света. Лишь на Юге Эндорэ побывала я - и исцелила то, что смогла. Но пела я тихо, чтобы не столкнуться с... Мелькором.
Йаванна вздохнула, посмотрела на Короля и, чуть замешкавшись, тоже приняла тот облик, что носила в Благое Время.
- Я пела. Я пела тихо, но часто. И мне приходилось отдыхать, - я, Поющая Жизнь, уставала там от своей Песни. Это Диссонанс. Каково же будет Детям, когда они пробудятся? Слишком мало тех мест, где не слышна Тема Мелькора.
- Быть может, твои ветра, о Манвэ, разнесут семена по всей Арде и на Севере тоже вырастут леса. Ибо воды Ульмо несут в себе Изначальный Свет. И тогда с юга в них придут келвар. Но в этой тьме, о Варда, смогут ли они спастись от чудовищ, рожденных изощренным разумом нашего заблудшего брата?
- Сейчас мне нужно отдохнуть, а потом я буду пенть здесь, в Амане. Но слишком много увядания слышала я в Эндорэ. Пусть же здесь мои Сады будут вечнозелеными и неувядающими. Супруг мой, Ауле, и ты, о Король, молю вас - пусть дуновению смерти не будет пути в Землю Валар! Дабы не касались нас всех усталость и грусть.

* * *

Закрыть Аман от зла. Защитить. Уберечь.
- Я могу окружить наш дом стеной,- Ауле осекся.
Стеной.
Как Мелькор.
Похоже, Восставший все-таки вынудил сородичей петь его Тему.
Или - похожую.
Не творить - сражаться.
И строя дом, прежде всего, заботиться о его безопасности.
О стене.
- Да,- сказал Манвэ.

И выше всех гор Эндорэ - прежнего Эндорэ - поднялись Пелор. Глухой стеной окружили Аман. Оградили от Покинутых земель. От Темы Восставшего. От зла. От смерти.

- Варда, - позвал Манвэ супругу.- я обещал тебе, что у нас будет свет. И он будет. Но это и твоя Песнь, любимая. Ты нужна в Хоре.

- Тинталлэ, ты звала меня? - Кементари коснулась мыслью сознания королевы - и приняла облик предпетых.
- Да, твой Свет растворен в водах Покинутых Земель. И для олвар его много. Но я не знаю, как дотянуться до этих вод отсюда, - вся твердь Арды отделяет нас от Ильмена. Быть может, с вершин, спетых моим супругом, можешь ты коснуться того света, что остался в небесах?

- Колодец,- Кузнец задумчиво взъерошил каштановые кудри,- Нет, Варда, ничего не получится. Твой свет смешался с водой Ульмо и растекся по всему Эндорэ. Колодец не поможет собрать его. Тем более - разделить. Вот если бы мы создали Песнь, которая бы вытягивала из земли воду, а из воды - свет...
Ауле запнулся, пораженный догадкой. И перевел взгляд на супругу:
- Йаванна, а ведь среди твоих мелодий...

Но Ниэнну звать было уже не нужно - заклубился серый туман, сгущаяясь и принимая очертания невысокой женщины. Кивнув Йаванне, Ниэнна взошла на холм - и запела.
Словно слезы, медленно текущие по лицу и свинцовой тяжестью капающие на землю, - была эта песнь. Песнь-Память. ПЕснь-Скорбь. Песнь о мире, который был - и который уже никогда не вернется.
Не вернется, но - возродится.
Так цветок, погибая, осыпаясь на землю, дает жизнь плоду.
Подобно цветку, погибла красота Альмарена. Подобно плоду, наполнится силой мир здесь, на западных землях.
Жизненные соки увядшего цветка перетекают в плод. Хрупкая красота гибнет, и гибель ее - горе, но она сменяется иным - полнотой жизни.
Вечно скорбеть, вечно помнить о сгинувшей красоте. Вечно искать отголосок былой, незамутненной радости. Искать - и находить лишь в памяти. Но оставьте скорбь ей, Скорбящей. Сами, не забывая, творите дальше. Растите крохотное ядрышко плода, едва заметное среди опавших лепестков прошлого.

ЕЕ собственное творение вдруг отделилось от Владычицы звезд.
Ее свет больше ей не принадлежал.
Варда почувствовала неожиданное облегчение.
"Огненных рек Альмарена больше не будет. Никогда."
А там, на дальних берегах страны, что ныне стала чужой, когда-нибудь откроют глаза самые удивительные создания в мире.
Их ещё нет, но у них уже есть имя.
Дети. Дети Эру.
Они распахнут глаза навстречу темному небу и сияющим в нем огонькам-звездам.
Растениям нужен свет. А вот детям Эру - сначала - пожалуй, что не очень.
"Надо будет потом спеть им ещё звезд. Поярче.
А когда подрастут, пусть живут здесь. Мы сделаем все, чтобы они были счастливы".