-Конечно, глупая, - голос окутывал Нэнле, словно одеялом, от него было тепло и спокойно. - И говорить она не умеет. Она просто была голодна. А быть съеденным - не значит перестать быть, малышка. Это недостаточная причина. Ничто в мире не может быть достаточной причиной для того, чтобы квенди не было, - за мягкой насмешкой вдруг на мгновение прорвалось нечто другое - возмущение, предупреждение, гнев - но все это относилось не к ней, эльфийка это чувствовала. И быстро прошло. - а зовут меня Ирмо. Или Лориэн. Кому как больше нравится.

Ирмо не выдержал и расхохотался вслух.
Нет, меня никто не ел. Это, знаешь ли, очень трудно сделать - съесть такого, как я. Да и урргха здесь нет. Мы с тобой там, где можно продолжать быть, несмотря ни на что, девочка. Если ты хочешь, через некоторое время мы с тобой пойдем в прекрасный сад... и я разрешу тебе сорвать там любой цветок.

Исправить? - в ответном осанвэ почувствовалась явная горечь. - Какое мы имеем на это право, НАмо? Что ты хочешь сделать с этой феа, брат мой? Стереть ее жизнь из ее памяти, начать сначала? Тогда не проще ли попросить Эру подарить нам новых эльфов? К тому же эта девочка забудет не только свой страх и свою смерть. Она забудет тех, кого она любила - они ведь тоже неправильные, верно?!
Это мы виновны в том, что с ними случилось. Наш раздор стал причиной того, что мы не узнаем детей. А если это наша вина - значит, мы и должны принимать их такими, какие они есть. А не перекраивать феар по своему вкусу, отговариваясь возможным Диссонансом. Нэнле останется такой, какой была, НАмо, даже если меня за это осудит весь Совет ВАлар!

-Это было, НАмо. И майар помнят о том, что с ними случилось. Ты же хочешь отнять у нее часть жизни.Пойми, ее боль связана с радостью. Это был поход, понимаешь? Поход, в котором ее товарищи проявили доблесть. Поход, в котором они все испытали то, что не испытывали никогда. Испытали страх. Причем не столько Нэнле, сколько те, кто ее там видел. Но когда я увидел эту феа, я понял, что моя задача - не заставить ее забывать. Я смогу сделать так, что она, помня все, больше не испытает ни страха, ни боли. Никогда. И никто из ее товарищей - тоже.

- Намо. Ирмо.
Феантури почувствовали прикосновение к сознанию одновременно. Очень вежливое прикосновение. Но твердое.
- Ваши мелодии вносят дисгармонию в Хор. Что происходит, братья?

Вслушался. И почти сразу мягко, но решительно остановил братьев:
- Единый подарил Детям свободу воли. Пусть дева сама решит, хочет ли она помнить то, что произошло. Мы не вправе выбирать за нее. Спроси ее, Ирмо.

Кто-то был рядом, и не один. Ло-ри-эн с кем-то спорил - Ненле слышала их беспокойство, но ничего пугающего здесь не было. Здесь было странно - и интересно, и хотелось летать по волнам серебристого тумана.
о: Мы уже летим в этот чудесный сад, Ло-ри-эн? Урргха? В том саду? Если она голодная - надо ее накормить, а если сытая - можно я ее поглажу? Можно?

-посмотри на эту серебристую дорожку, Нэнле. Иди прямо по ней - и ты попадешь в мой сад. Там поют птицы и цветут цветы. Тебя встретит СИльмэ. Если хочешь, можешь научить его плести венки.
Ирмо проводил взглядом хрупкую белесую тень, уходившую в туман. Сильмэ он предупредил заранее. В Лориэне все готово для гости.
Нэнле шла по серебристой дорожке, и казалось, что ее феа впитывала в себя этот сладкий туман, наливалась его драгоценными струями. Тень уже не казалась бесформенным шариком. Она вытягивалась, проявились руки и ноги... И наконец у самого выхода, там, где призывно сиял золотой Лориэн, Феантури и король Арды впервые увидели ее - настоящую Дочь Эру.
Стройная фигурка на мгновение замерла, будто в нерешительности. Затем Нэнле подняла подбородок, взметнув копну пушистых волос, и решительно сделал последний шаг к своему будущему.
Ирмо вдруг почувствовал, что _его_ феа вдруг сжалась от какого-то щемящего, почти невыносимого счастья.
-Смотрите, братья! Смотри, сестра! Какие же они красивые, Дети Эру.