Шустрый полосатый бурундучок с орехом в зубах замер на развилке ветвей, слушая несущуюся издалека песню. Нерсимиен поет, и он никогда не спутает ее голос ни с чьим другим - это еще со времен Айнулиндале. Зверек быстро запрыгал с ветки на ветку подбираясь поближе к певунье и стараясь при этом остаться незамеченным. Наконец, ему удалось заскочить на большой сук прямо над головой прекрасной майэ, и он замер, словно зачарованный, перехватив орех лапками.

От неожиданности бурундучок выронил орех, и тот полетел вниз, запутавшись в роскошных разноцветных волосах майэ.
Ну, вот, все-таки обнаружила, и еще начала так велеречиво изьясняться. По своему горькому опыту Алатар знал, что ничего хорошего это не предвещает. Далее прятатся среди листвы не было смысла, и зверек спрыгнул на землю, меняя облик. Через мгновение перед Нерсимиен стоял стройный светоловолосый юноша с пронзительными синими глазами.
- Нерси не сердись. Я просто не хотел мешать. Ты же знаешь, как мне нравится твое пение, - майа виновато заглянул в глаза возлюбенной.

Алатар облегченно вздохнул, и, улыбаясь, протянул руку к волосам майэ, осторожно извлекая оттуда запутавшися плод. Орех таил в своей сердцевине маленький сюрприз -  сверкающий камешек, который он выпросил у одного из майар Ауле. Майа вложил его в теплые ладошки Несимиен, и запел.

Хоть в ореха жесткой скорлупе
Сокрыто ядро бесценное,
Но в твоей нежной руке
Пусть станет звездой драгоценной.

Скорлупа ореха треснула, и в ладонях майэ оказался синий сапфир с сияющей золотой звездочкой в центре.

- Нерси, это тебе. Подарок, - и синие сияющие глаза пристально смотрят на майэ, пытаясь уловить нечто неуловимое в постоянно меняющихся глазах девушки.

- А что ты пела?

- Другой? Зачем? - чтобы вопрос не показался Нерсимиен резким, майа с улыбкой добавил. - Что ты решила в нем изменить?

- Горький апельсин? Ты думаешь, это будет вкусно... - Алатар не успел закончить мысль, как терпкий запах ударил в ноздри и закружил голову. Он остановился, и развернув майэ за плечи, притянул к себе.
- Зачем ты это делаешь? - снова глаза в глаза, и не понятно даже к чему относится вопрос, к дурманящему запаху, лишающему воли, или к тому, что майэ спела его самовольно. Сердце забилось, словно в груди ему стало тесно. Алатару хотелось подхватить Нерсимиен на руки и закружить ее в вечном танце, а на душе вдруг стало пронзительно тоскливо, как-будто в предчувствии перемен.

- Мне нравится, - майа губами снял цветок с плеча девушки. - Но не я пою цветы и деревья. Мое дело - охота, ты  же знаешь. И я не уверен, что это понравится Старшим, Нерси.

В этот миг весь мир куда-то исчез, растворился в дурманящем аромате. Остались только они вдвоем в кружении падающих белых лепестков, в зовущем звоне браслетов.
Алатар поймал скользнувшую по щеке ласковую руку майэ и поцеловал ее в серединку ладони.
- А  для кого же?

Губы Алатара коснулись прохладного лба майэ. Он подхватил ее игру, и поцелуй получился не менее мимолетным. Затем он немного отстранил девушку от себя и, глядя ей в глаза, спросил:
- Для меня или для себя?
И не надеясь получить однозначный ответ, улыбнувшись, продолжил:
- Если бы я мог петь такое, я бы пел для нас, Нерси.

Крепкие руки Алатара нежно обняли девушку. Всего на несколько мгновений он прижал ее к себе, а потом подхватил на руки и закружил по поляне, увлекая за собой метель белых пьянящих лепестков. Майа зарылся лицом в ее шелковистые волосы.
- Нерси, давай улетим отсюда. Пусть только облака увидят наш танец, - горячий шепот коснулся изумительного маленького ушка майэ.

Майа медленно поднял руки, отпуская на волю  сияющий нежно-лиловый луч, и затем сам скинул облик, превращаясь в серибристо-голубой вихрь, устремившйися вслед за Нерсимиен.

Как она прекрасна!!!
Майа впитывал ее всем своим естеством, открываясь ей навстречу, восторженно, ласково, благодарно...

Два разноцветных перевившихся вихря, подобно сияющим змеям, начали свой медленный танец, поднимаясь к облакам. Здесь, в небе,  лишенные телесного облика, они не пели, они сами стали музыкой, открытой друг другу и грандиозной феерии мира.

Алатар, подхватив майэ, нежно нес ее, покачиваясь на волнах мелодий, перебирая звуки и ритмы, подыскивая нужные цвета и рисунки. Вихри, переливаясь, кружась и сплетаясь, уносились на север, все дальше от Альмарена.

Вот оно! Именно здесь, где в величественный хор мироздания, словно эхо, тихими аккордами вплетаются отголоски Чужой темы, на стыке мелодий, майа остановился и прислушался.
А ведь это великолепно! Сила и нежность, нега и томление, напор и умиротворение, буря и спокойствие, сладость и привкус терпкой горечи - все это удивительно соединяясь, напоминало неповторимый аромат горького апельсина.

(о) Нерси, мы будет танцевать здесь! На облаках!
_______
ОСС: таки нашли светлые хоть какой-то прок в теме Отступника 

Серебристый вихрь с удивленным восторгом воспринимал это новое, терпкое и обворожительное изменение, меняясь сам, переливаясь серебристо-белым и глубоким синим с алыми проблесками светом.

Ритм движения изменяется, и кружение ускоряется в замысловатом дивном рисунке.
Сияние – отклик… Прикосновение - нежность... Скольжение – ласка… Пульсация – объятия… Все быстрее и быстрее!  Сплетение и проникновение… В сполохах сияния -  экстаз! Переливы света и красок – растворение…

В темном небе на мягком покрывале облаков два вихря слились, словно вспыхнувшая звезда, и прочертив светящимся шлейфом  небосвод, опустились в сады Альмарена.