Его зовут... Зачем? Зачем они все время его отвлекают?
Слабый песчанный вихрь бессильно, с тихим шелестом, опадет на сухую, выжженную землю...
Он должен найти... Его псы... Его верная свора разбежалась и затерялась среди обгоревших, дергающихся в конвульсиях тел, среди дымного, липкого чада и разверзшейся земли. Хорошо, что они больше не кричат...
Он все время бродит среди неумирающих останков, натыкаясь на них, спотыкаясь и падая, поднимаясь, снова и снова продложая звать псов, каждого по имени, но никто к нему не возвращается...
И он больше не чувствует их, как будто они совсем убежали, ушли из этого мира... и каждый унес с собою его частицу ...
Он - песок, мертвым шорохом протекающий сквозь чьи-то заботливые пальцы...
Песок заполнил предназначеную для него форму, но при малейшем движении, начинает, шелестя, пресыпаться, перетекать, песчинка за песчинкой, не имея возможности собраться в единое целое, не имея сил, не имея воли...
Потом снова неизвестно откуда возникнет безжизненный ветер, несущий удушливый смрад, подхватит порывом серый песок, закружит и понесет к заживосожженным... Хорошо, что больше не слышно их криков. Вокруг тишина... Только шорох песчинок, одна за другой падающих вниз, отмеряет время, котрого нет...
Зачем его зовут? Он все равно будет ждать когда вернется его пропавшая свора...

Музыка… Далекая,  но настойчивая. Зачем она здесь? Ей здесь не место. Здесь тишина…
Теперь тишина…И нет больше криков... Только шелест песка, отмеряющий время, которого нет…
И Тилиона больше нет, он исчез, растворился в песке. Разве можно назвать каждую песчинку? Песчинок слишком много, а Тилион был один... И был ли он? Зачем?

Вспомнить? Переливы цвета в сером небе над обожженными корчащимися от боли телами... Радуга? Нет, ей здесь не место... Радуга осталась где-то там, в прошлом, вместе с веселым беззаботным мальчишкой, там, где звенел его задорный смех... Здесь смеятся нельзя... Здесь должна быть тишина... Он так долго просил, чтобы обгоревшие тела замолчали... Их крики мешали... Мешали слушать...
Теперь песок рассыпался и может спокойно ждать, что где-то вдали послышится заливистый лай возвращающихся псов...
Голос? Знакомый голос, звонкий, зовущий... Нет, это не собаки... Это голос оттуда, с радуги...

Тело Тилиона как-будто слегка напряглось, и потом снова бессильно опустилось на мох.

Здесь не может быть радуги и не может быть этого голоса. Им здесь не место... Они навсегда остались в прошлом...

И поднятый серым вихрем песок, словно пыльная буря, вытирает неуместное видение.

Тэйси лежала на траве, заложив руки за голову и глядя в серебристое небо.

Майар возвращались в Эндорэ, чтобы завершить начатое. Уходили небольшими отрядами - так Ульмо было удобнее открывать путь через море. Тэйси трижды собиралась присоединиться к ним и каждый раз упускала эту возможность. В Покинутых землях ждал Учитель, и каждый воин был на счету: потери, хоть и не столь страшные, как на побережье, все-таки были ощутимыми и частыми. Феантури с учениками трудились без передышки, восстанавливая разрушенные тела майар, исцеляя искалеченные души, возрождая мелодии.

Тэйси вздохнула и поднялась с земли. Она давно уже была бы в Эндорэ, но - вернуться без Тилиона? И майэ медлила, мучаясь нетерпением и тревогой, жадно ловя малейшие вести о состоянии приятеля и не решаясь отвлечь Владыку Ирмо от дел.
Сколько еще ждать? И стоит ли? Вдруг Тилион не сможет стать прежним? От этих мыслей начинало щипать глаза, и майэ часто моргала, бредя по очередной тропинке в Лориэне. Но ни одна тропинка до сих пор не привела ее ни к Тилиону, ни к Ирмо.

- О Тилионе? - голос майэ дрогнул.- Что с ним, Владыка Ирмо?

- Я готова,- твердо ответила Тэйси.
Ее сейчас не заботило, как именно она, охотница, ничего не смыслящая в иллюзиях, сможет отогнать грезы, с которыми не справился даже сам Владыка сновидений. Ради друга она готова была сойтись в бою хоть с самим Отступником, не то что с его злыми наваждениями.
- Отведи меня к нему, Владыка Ирмо,- попросила девушка.- И скажи, что нужно сделать.

Девушка вздрогнула. Снова окунаться в Диссонанс, будить страшные воспоминания не хотелось. Но если другого способа помочь Тилиону нет, пусть.
- По гобеленам Владычицы Вайрэ трудно что-нибудь разглядеть, я понимаю,- тихо сказала девушка.- Что показать тебе, Владыка Ирмо? С чего начать?

- Да,- глаза охотницы сверкнули при этом воспоминании.
На щеках выступил румянец. Тэйси вновь переживала  сейчас знакомый азарт охоты и непривычную боевую ярость.

Покачивание теплой конской спины, под пальцами - оперенное древко стрелы. И впереди - враги.

Жажда мести за искалеченные мелодии товарищей - новое чувство. Пьянящее, будоражащее, почти сладкое.
Засада. Юм, корчащийся на орочьих копьях. Тилион, посылающий на верную смерть своих псов - соратников и друзей. С бешеной скоростью пускающий стрелу за стрелой - все в цель, но от этого никакого проку: орков слишком много.

Тэйси вздрагивает и хватается за лицо: ей чудится, что прямо перед ней, совсем рядом заживо горит орк, и щеки майэ снова обжигает раскаленный воздух.
Дикие вопли бьющихся в пламени тварей Врага, отвратительная вонь горелой шерсти и мяса, изуродованные трупы.
Пустота. Сломанная мелодия.

Тэйси опустилась на землю перед Владыкой Грез, сгорбилась, прижав колени к груди и обхватив себя руками за плечи. Глаза ее были зажмурены.

Тэйси задышала ровнее, открыла глаза и, не вставая с земли, посмотрела на Владыку Иллюзий.
- Мне... продолжать? - тихо спросила майэ.

Пальцы девушки дрогнули, потом майэ осторожно высвободила их и поднялась.
- Я покажу, Владыка Ирмо.
Она немного помедлила: очень уж страшно было возвращаться в прошлое. А потом вновь сосредоточилась на воспоминаниях, открывая их для Владыки Грез.

Орк, изуродованный огнем, уже безглазый, но все еще живой, пытается ползти, с истошным воем царапая камни обугленными остатками лап. Меч опускается, перерубая горло, и тварь затихает.
Еще один орк.
И еще.
- Они... кричали. Я... добила.
- Тэйси, вставай. Оромэ ждет нас.
- Война только начинается.

- Это был Диссонанс внутри,- майэ посмотрела на Владыку Иллюзий.- В моей мелодии. И Тилиона. И, наверное, Карлана. И выдержать его было намного труднее, чем внешний. Я думала, что от моей музыки ничего не осталось. А Тилион - он справился. Хотя потерял почти всех своих псов. Он очень любил их, Владыка Ирмо. И тогда я подумала, что сумею вылечить тех, что уцелели. То есть - раньше сумела бы. Этот Диссонанс внутри - я боялась, что он помешает мне. Что я теперь только убивать могу, а исцелять - нет.

- Да, я смогла, Владыка,- подтвердила майэ.- Сначала было очень трудно, но потом стало получаться все лучше. И мне казалось, что с каждой залеченной раной моя мелодия возвращается. Словно я исцеляла не только собак, но и себя. Или это они помогли мне, только не знаю, как.

- Я выдержу, Владыка Ирмо,- спокойно сказала Тэйси.- Эти воспоминания похожи на... Знаешь, мелодии Врага, его твари - они тоже так отвратительны, что хочется никогда их не видеть, не прикасаться. И они опасны. Но отступать перед ними нельзя - только преследовать. И взгляд отводить нельзя, и от музыки закрываться. Иначе не ты будешь охотником, а они.

Крепкие пальцы девушки легли в ладонь Ирмо.
- Я готова, Владыка.