www.venec.com

Екатерина Аннинская

АНГБАНД

Второй роман цикла "После Пламени"

- Ты не имел права делать это, Маэдрос!

- Почему же, Келегорм?

Ни тени гнева. Ни нотки сомнения в голосе. Спокойный интерес - и только. Неожиданно. Непохоже на того Маэдроса, которого я помнил. Тот был - старшим братом. Учителем. Советчиком. Близким, понятным, предсказуемым. Всегда готовым выслушать наше мнение и учесть его. А теперь... Он и держится иначе, и говорит по-другому. Не учитель - король. Король, добровольно отказавшийся от власти? Нелепо! Бессмысленно.

- Ты преемник отца! - напомнил я. - И отдал корону его врагу!

Серо-зеленые глаза Маэдроса потемнели, когда я упомянул Феанора. Стрела попала в цель!

- Отца больше нет с нами, - жестко сказал Высокий. - И я как его преемник принял решение. Передал власть тому, кто будет лучшим королем, чем я.

- Да чем он лучше?! - не сдержался я. - Раскол произошел из-за него!

- Мы все виновны, - оборвал меня Маэдрос. - Но Финголфин не приносил Клятвы. Он будет вести войну ради блага нолдор, а не для возвращения Сильмариллов. Он свободен, Келегорм!

- Да, он не приносил, - с горечью согласился я. - Зато мы ее дали. И ты тоже, брат. Как же ты собираешься ее исполнять теперь?

Высокий зло усмехнулся. Никогда прежде я не видел у него такого лица.

- Левой рукой, - отчеканил Маэдрос.

- Да я же не о...

- Довольно, Келегорм.

Это прозвучало холодно-отстраненно, и я снова почувствовал, что говорю - с королем. Не с братом.

- Мы дали Клятву и выполним ее, - твердо сказал Высокий. - Или умрем, пытаясь выполнить. Но это наш выбор и наша судьба.

Я молча смотрел на него, ошеломленный не столько его словами, сколько невероятным сходством... нет, не с отцом. С дедом. С королем Финвэ. Сходством, которого я прежде не замечал.

- Я не собираюсь тащить за собой в пропасть всех нолдор, Келегорм. Я - не Феанор.

2

- Выведи мне Рохаллора, Нерсэро.

- Да, мой принц.

На слове "принц" он слегка запнулся. И смотреть мне в глаза старательно избегал. Как и большинство остальных, недовольных переходом власти к Финголфину.

- Седлать не нужно, - сказал я ему вдогонку.

Нерсэро остановился на мгновение, но спрашивать ничего не стал. Молча привел коня.

- Идем, Рохаллор, - я ласково коснулся лоснящейся белоснежной шеи.

Жеребец шевельнул ушами и послушно направился за мной. Спиной я чувствовал взгляд Нерсэро.

Верхом бы получилось быстрее, но садиться на Рохаллора я не хотел. Как и спешить, впрочем. Хифлум не успел стать для меня домом, но это было единственное место в Эндорэ, которое я отчасти знал. Не считая, конечно, скал Тангородрима и клочка земли у подножия вулкана.

Финголфин ждал меня на берегу озера за стенами города. Один. То ли ему доложили о моем приближении, то ли сам что-то почувствовал.

Рохаллор заметил его одновременно со мной и вскачь бросился к хозяину. Ткнулся мордой в плечо, едва не сбив короля с ног, и замер. Финголфин обнял его за шею. Я пошел медленнее, старательно глядя на озеро, чтобы не мешать им.

- Ты сберег его, - тихо сказал король, когда я приблизился.

- Не я, дядя. Братья.

- Но вернул его ты, Маэдрос.

- Прежде, чем отправляться в путь, следует завершить начатое.

- В путь?

- Мы уходим, дядя. И уводим своих воинов. Так будет лучше для всех. Когда будешь готов к наступлению, позови.

Он кивнул. Мы оба понимали, что прошлое отменить невозможно, даже ради общего блага. Наш народ перестал быть единым. Слишком многие полегли во льдах, а выжившие не забудут потерь. И не простят. Междоусобица может вспыхнуть в любой момент. Достаточно мелочи: неосторожного слова, косого взгляда. Нолдор горды и вспыльчивы. Нетерпеливы. Разгневаны. И не имея возможности обратить свою ярость против Врага, готовы выплеснуть ее на кого угодно. Пусть даже друг на друга.

- Вы идете на юг?

- На восток, дядя. Разведывать новые земли. Уничтожать тварей Моргота. Искать способ ослабить Врага, сделать его уязвимым.

- Только бы не сидеть сложа руки, - добавил он, помрачнев.

Главного говорить Финголфин не стал, но это и так было понятно: Клятва. Она не позволит братьям бездействовать. А я не оставлю их.

3

- Нолдор вышли из Хифлума, Властелин, - доложил Первый Помощник. - Движутся на юго-восток.

- Кто их ведет? Финголфин?

- Нет, Властелин. Маэдрос.

- Много их?

- Четыре тысячи. Но только воины. Из тех, кто приплыл в Эндорэ с Феанором. Прочие остались с Финголфином в Хифлуме.

- Стычек не было?

- Нет, Властелин, - с сожалением признался майа. - Талло опять опоздал: нолдор расстались мирно.

- Услышать что-нибудь удалось?

- Мало. Квенди настороже, крылатых разведчиков близко не подпускают.

- Что, и насекомых? - удивился Мелькор.

Саурон поморщился.

- Властелин, это очень неудобный способ наблюдения. Работает только с малого расстояния и вдобавок плохо управляем.

- Неудобный, - усмехнулся Вала. - Для нолдор тоже. На всех мух Эндорэ они стрел не напасутся. Так что оставь пока воронов и летучих мышей в покое. А вернется с побережья Алаг, отправлю его к Маэдросу.

- Властелин, может быть поздно.

- То есть?

- Они примерно в семи переходах от Соснового Нагорья. И сворачивать явно не собираются. Тамошним оркам эти противники не по зубам, надо отправить помощь. Я уже отдал распоряжения. Ургах и Гаурт ударят с северных склонов Нагорья, сбросят нолдор в топи Серех, а потом...

- Отмени.

- Что?

- Распоряжения свои отмени! - с неожиданным раздражением велел Мелькор. - Армии Ургаха и Гаурта останутся в Ангбанде. Я отправлю к оркам Нагорья Таринвитис.

- Властелин, при всем уважении к Таринвитис, она не остановит войско нолдор, имея в распоряжении горстку полудиких охотников. Если ей хочется развлечься, она может отправиться с армией.

- Мы не будем останавливать войско нолдор, - Мелькор встал и отвернулся к окну. - Таринвитис уведет орков Нагорья в Ангбанд.

- Властелин? - недоуменно переспросил Саурон.

- Когда нолдор пройдут через Нагорье, орки смогут вернуться.

4

Маэдрос, безумный мальчишка, ну почему тебе не сиделось в Хифлуме? Чего ради ты мирился с Финголфином, если все равно уходишь? И что ты задумал? Обосноваться на востоке Эндорэ? Но для этого тебе придется пройти через владения Мелькора. Через земли, где живут его орки. И если вы на них нападете, а вы нападете...

"Мелькор!"

Молчание. Властелин Ангбанда занят. Чем? Наблюдает за моими сыновьями? Обсуждает со своими майар план сражения?

Я вскочил с кресла, бросился к тропинке, ведущей вниз. С выступа на выступ, с камня на камень... надо будет вырубить здесь нормальную лестницу. А то очень медленно получается.

"Мелькор, отзовись!"

Нет ответа. Спустившись с горы, я бегом бросился ко входу в крепость. Надо успеть поговорить с Восставшим. Убедить его. Упросить - я готов даже на это!

Базальтовые ступени. Кованые створки восточных ворот. Коридор с мозаичными стенами. Поворот. Зал с тремя рядами колонн. Резная дверь. Лестница. Мраморный коридор. Зал с барельефами.

Я очень боялся, что Ангбанд начнет водить меня кругами, если Мелькор не хочет встречи. Обошлось.

Широкая лестница без перил. Фигурные светильники по стенам - фиолетовое пламя горит беззвучно и так ровно, что кажется выточенным из прозрачного камня.

Я остановился на мгновение перед дверью красного дерева, окованной темным металлом.

"Мелькор, впусти меня! Надо поговорить!"

Тишина. Ну, что же, я все равно войду!

Я не успел толкнуть дверь: она распахнулась сама прежде, чем моя ладонь коснулась узора - переплетающихся то ли языков пламени, то ли змей.

Через порог шагнул Саурон. Преувеличенно аккуратно закрыл за собой дверь - и тут встретился со мной взглядом. Меня словно обожгло. Не помню, чтобы кто-нибудь еще смотрел на меня с такой ненавистью. Даже Финголфин. Даже Мелькор, когда я отказался отдать ему Сильмариллы.

Я вздернул подбородок, с вызовом глядя на майа. Отступать я не собирался. Даже если придется драться здесь и сейчас. Меч-то всегда при мне.

И тут случилось неожиданное. Сильнейший из майар, Первый Помощник Мелькора не принял вызов. Взгляд его из яростного внезапно стал равнодушным. Казалось, он смотрит сквозь меня. Саурон неторопливо обогнул меня, как мог бы обогнуть столб, и начал спускаться по лестнице. Мгновение я колебался, не броситься ли следом за ним, не заставить ли ответить за оскорбление. И бросился бы... если бы не сыновья. Ради того, чтобы их спасти, можно и гордостью поступиться. Один раз - можно.

Саурон не спеша сошел по ступеням и скрылся в одном из коридоров. Я заставил себя успокоиться. И снова мысленно позвал Мелькора. На этот раз Вала откликнулся, хотя, похоже, без особой охоты. Пусть! Я должен поговорить с ним, нравится ему это или нет!

Я решительно открыл дверь и вошел. Вала сидел за массивным столом из черного мрамора и глядел на меня. Так смотрит мастер на незваного гостя, который отвлекает его от работы. Но я не гость, Мелькор! И у меня тоже есть дело! Не менее важное, чем твое.

5

Молчишь, Феанор? И правда, к чему слова, если и так все ясно. Ты пришел напомнить о моем обещании. Боишься, что я забуду о нем? Не доверяешь "единственному другу"? Уже снова не доверяешь.

Я обещал пощадить твой народ. Все верно, Пламенный. Обещал. А еще я обещал кое-что оркам Соснового Нагорья. Защиту. Покровительство. Помощь.

Обещание против обещания. Твой долг правителя, пусть даже бывшего, против моего. Жизнь нолдор против жизни орков Нагорья. Занятный выбор, а, Феанор? Куда уж занятнее!

Задумывался ли ты, каково мне терпеть на своей земле врагов? Я ведь ощущаю их ненависть, Пламенный. Всей кожей, всем своим существом... обожженными руками. Каждый миг. Уничтожить зарвавшихся Воплощенных - и боль сразу станет слабее. Очистить от них Север - и мелодии их злобы перестанут вторгаться в слаженную Музыку Ангбанда. И орки прекратят грызться между собой от ярости, которую я им не позволяю выплеснуть на захватчиков. И не будет ни глухого неодобрения майар, ни моих все более ожесточенных споров с Сауроном.

Разумеется, перебьют не всех нолдор. Кто-то же должен остаться щитом против Валар. Только в Музыке этих уцелевших будет преобладать страх. Он заглушит ненависть. И он вполне устраивает меня.

Вот так-то! Все просто. Мне не нужно ничего приказывать, Феанор. Мне не нужно ничего делать. От меня требуется только одно - не мешать. Позволить Саурону действовать, как он считает нужным. И все будет правильно. Все наладится.

Все. Кроме одного. Я потеряю тебя, друг. Умрешь ли ты или останешься жить - в любом случае. Я не хочу этого. И не нарушу данного тебе слова.

Я удержу Ангбанд от нападения, Феанор. Твои нолдор пройдут через Сосновое Нагорье беспрепятственно. "Черный Враг" сумеет позаботиться и о них, и о своем народе. Обо всех.

6

- Тебе не о чем беспокоиться, - тихо проговорил Мелькор. - Нолдор не тронут.

Уголок его рта дернулся и пополз вверх в жутковатой усмешке:

- Ты доволен, Феанор?

Мастер вздрогнул, как от удара.

- Не смотри на меня так, словно это я приказал Маэдросу идти на восток! - не сдержавшись, выпалил Пламенный. - Я не хотел ничего подобного!

- Ладно, - Вала немного смягчился. - Я ведь сказал: нолдор не тронут. Я не говорил, что отдам орков им на расправу.

- Но тогда... Но как?... Ты приказал оркам уйти в Ангбанд? - облегчение в голосе Феанора было таким искренним, что Восставший невольно улыбнулся.

- Таринвитис уже на пути туда. Орки успеют покинуть Сосновое Нагорье. Твоим сыновьям не с кем будет сражаться. Они попросту никого не встретят.

- Мелькор... - Пламенный перевел дыхание. - Благодарю тебя. Это действительно выход. Для всех.

- Знаешь, а я ведь думал, что тебя интересует только судьба нолдор, - признался Вала. - Что тебе безразлична цена, которую приходится платить за жизнь твоего народа. Теперь я вижу, что был неправ. И рад этому.

7

- Слово Великого, - госпожа Тарити обвела собравшихся пристальным взглядом, и все, даже старшие охотники, торопливо склонили головы.

- Ор-хаи слушают, - почтительно сказал вожак.

Я стояла поодаль, хоронясь за чужими спинами. В прошлый раз не успела спрятаться, так пришлось Фенырга выхаживать. И чего ему надо было? Зайца не хотел, густой воды не хотел, даже спариваться не хотел. Хорошо, госпожа Тарити хоть забрала его быстро, а то поди знай - может, он бы меня сожрать вздумал.

Могучая говорила, как всегда, медленно, но понять ее иной раз труднее, чем ободрать без ножа кабанью тушу. Старшие рассказывают, что квын-хаи, которое изредка забредают в наши края, очень похоже растягивают слова. С оглядкой рассказывают: не случилось бы поблизости черной птицы, не оскорбить бы Повелителей сравнением с мясом.

- Приказ Великого: всем ор-хаям Горбатой Земли прийти в пещеры Властителей прежде, чем Бурый Клык прольет кровь Небесного Оленя.

- Великий дал эти земли нам. За что он решил отобрать их?

Я невольно поежилась, когда вожак возразил госпоже Тарити. Ну как она разозлится? А тогда ни рыбы в реке не поймаешь, ни грибов и ягод не наберешь. Зверье передохнет или уйдет. Огнеродных камней не станет. Старшие рассказывают, что такое случалось до того, как мы признали Великого главным над собой. Будто бы даже квын-хаи тогда злее дрались и много наших охотников перебили.

- Разве не жертвуем мы Великому часть добычи? Разве не признаем его старшим? - спрашивал вожак. - Разве хоть одного квын-хая отпустили живым? Разве наши орчата не уходят в пещеры Властителей, чтобы охотиться с вами?

- Великий доволен вами, - госпожа Тарити вроде пока не сердилась. - Ор-хаи Горбатой Земли будут с нами, пока не наступит время белого ветра. Потом вернутся назад.

- Те, кто входят в ваши пещеры, остаются там, - продолжал спорить вожак.

Я оглянулась, высматривая, где укрыться, если они с Госпожой начнут выяснять, кто главнее. Охотники стояли плотно, но удрать я бы, пожалуй, успела.

- Если Горбатая Земля будет пустой, без охотников, сюда придут квын-хаи, - вожак показал кончики клыков. - Квын-хаи не служат Великому. Зачем он хочет отдать наши земли им?

- Квын-хаи придут и уйдут, - ответила госпожа Тарити. - Квын-хаи уйдут - ор-хаи вернутся.

Она была все так же спокойна. Или уже успела разогнать нашу рыбу и дичь? Я тревожно облизнулась.

- Квын-хаи уже идут? - Вожак радостно оскалился, и охотники вскинули головы. - Будут квын-хаи - будет мясо! Ор-хаи будут сыты, в пещерах Властителей все будут сыты, Великий будет доволен.

- Квын-хаев много - ор-хаев мало, - сдвинула брови Могучая. - Кого мало - станет мясом.

- Ор-хаи не мясо! - вожак ударил себя кулаком в грудь. - Ор-хаи - охотники. Квын-хаи - мясо. Много квын-хаев - много мяса.

Госпожа Тарити немного помолчала. Должно быть, слушала голос Великого у себя в голове.

- Это не те квын-хаи, которые мясо, - наконец сказала она. - Они сильные. Они сами охотники.

- Горбатая Земля - наша, - уперся вожак. - Квын-хаи хотят охотиться на ней - мы будем охотиться на квын-хаев. Ор-хаи останутся здесь.

На этот раз госпожа Тарити молчала дольше. А когда снова заговорила, лицо ее было совсем хмурым.

- Охотники пусть остаются. Дети и орчанки на сносях пойдут в пещеры Властителей. С белым ветром назад вернутся.

- Каждый раз, когда созревают кислые ягоды, ты уводишь от нас часть орчат. Но если Великий возьмет всех детей, кто останется в Горбатой Земле, чтобы в свой черед стать охотниками?

И опять умолкла Могучая. Ничего не сказала больше. Перекинулась крылатой остроухой зверюгой, взлетела и скрылась из виду.

8

- Властелин, мы еще можем успеть. Армия готова выступить.

Вала, и без того угрюмый в последнее время, совсем помрачнел.

- Орки Нагорья ослушались приказа, Саурон. Они сами выбрали свою судьбу.

- Так казни их ты. Ургах доставит их в Ангбанд.

- Поздно. Если отправить его сейчас, он столкнется с нолдор.

- Ты хочешь отдать верное тебе племя врагам?!

Я всматривался в лицо Восставшего, вслушивался в мелодию - и не узнавал своего Властелина.

- Мелькор, это же наши земли!

Я замолчал, с трудом подбирая слова, настолько дико и нелепо было доказывать очевидное для нас обоих.

- Другие орочьи племена повинуются тебе, потому что за тобой сила. Если они узнают о том, что произошло на Сосновом Нагорье...

- Они не узнают, Саурон, - перебил меня Вала.

Во взгляде его сквозило нетерпение. Казалось, Властелин ждал, когда я, наконец, уйду. В другое время я немедленно выполнил бы его желание. Но не теперь.

- Они не узнают, - нехотя повторил Восставший. - Им не от кого будет узнать. А если и узнают, это пойдет только на пользу делу. Судьба орков Нагорья послужит уроком остальным.

- На пользу делу?! - не выдержал я. - Какому делу?! Чьему?! Этого нолдо?

Восставший прищурился, сжал губы. Я усомнился, что выйду отсюда невредимым... если вообще выйду. Но промолчать сейчас было недопустимо.

- Властелин!

Я шагнул к нему, торопясь сказать то, что должен был. Сказать прежде, чем он ударит. Успеть...

- Мелькор! Мелегорус! Разве это твоя Музыка? - я плохо умею просить, но сейчас я почти умолял его. - Разве так звучала созданная тобой Тема? Вспомни, что ты пел тогда, в самом начале. Вспомни, пока не поздно!

Вала молчал. И тогда я запел. Мелодию, которая когда-то была его именем. Не тем, которое он принял в Арде. Первым. Настоящим. Частью его - нашей - Темы.

Он зажмурился. Из-под пальцев, стиснувших резные подлокотники кресла, посыпалась мелкая каменная крошка.

Я ждал. И надеялся. Не мог же тот, кто бросил вызов самому Единому, так измениться. Не мог предать себя, что бы ни сделали с ним в плену. Не мог отказаться от своей Музыки.

А потом Мелькор открыл глаза и посмотрел на меня. Спокойно. Нет, хуже. Равнодушно.

- Ворота останутся закрытыми, - ровный голос, и ясно, что пытаться возражать бесполезно. - Ни один воин не выйдет из Ангбанда.

Не получилось...

- Властелину угодно уничтожить собственный народ? - я демонстративно согнулся в поклоне. - Властелину угодно подарить свои земли врагам?

Я не боялся больше. И не надеялся. Разве что на себя.

- Да свершится воля Властелина.

9

Коридоры снова и снова приводили Таринвитис совсем не туда, куда она хотела. Дверей не оказывалось на месте. Майэ поднималась по лестницам - и попадала в нижние ярусы. Цитадель упорно не желала пускать ее к Властелину. И на осанвэ Мелькор не отзывался.

В очередной раз убедившись, что Ангбанд водит ее кругами, Тарис остановилась, соображая, как быть дальше. По воздуху добраться тоже ведь не получится: в нужной башне просто не окажется окон.

В стене рядом внезапно образовалась дверь. Створки с грохотом распахнулись, словно от удара, и на Таринвитис едва не налетел Саурон. Майэ отшатнулась - и не только потому, что ее чуть не сбили с ног. Достаточно было увидеть лицо Первого, и тревога за судьбу орков Нагорья разом отошла на второй план.

Исступленный, невидящий взгляд серых глаз. На скулах перекатываются желваки. Таринвитис никогда не видела Первого таким. Ни разу. Даже во время Войны. Даже после поражения.

Разумнее всего было бы убраться с дороги подобру-поздорову. Она так и сделала бы, если бы не тревога за Мелькора.

- Ты говорил с Властелином? - требовательно спросила Тарис, заступив Первому путь.

Это было небезопасно. Талло как-то пошутил, что лучше столкнуться с дюжиной майар Тулкаса, чем с Сауроном в дурном настроении. Сейчас его слова уже не казались забавными.

Первый вздрогнул. И уставился на Таринвитис, словно не узнавая.

- Аман? - внезапно севшим голосом спросила майэ. - Война? Сагуронуз, да говори же!

Первый схватил ее за плечи и с силой встряхнул.

- Он - отдает - Нагорье! - выдохнул в лицо с такой ненавистью, словно Нагорье Мелькор отдавал ей, Тарис.

У майэ даже слезы на глаза навернулись: хватка у Саурона была железная.

- Пусти! Ты что?! - Тарис дернулась, пытаясь освободиться.

Первый посмотрел удивленно, перевел взгляд на свои руки и разжал пальцы.

- Он отдает Нагорье, Таринвитис, - повторил Саурон очень тихо, но в голосе звучала такая горечь, что уж лучше бы кричал.

- Но ведь орки остались там. Наши орки! Я как раз...

- Ор-рки? - Саурон зло оскалился. - Ты думаешь, Мелькора хоть сколько-нибудь интересуют орки, если там сейчас сыновья этого нолдо?

Он изо всех сил саданул кулаком по стене, по камню во все стороны побежали трещины.

- Когда я нашел Мелькора в ущелье, где на него напала Унголианта, он весь был опутан ее паутиной. Весь, Тарис! С головы до ног, так что не мог даже пошевелиться.

Саурон сморщился, словно от боли.

- Музыка на это не действовала, - продолжил он сквозь зубы. - Я выхватил кинжал... я кромсал нити, а они не поддавались, липли к лезвию. И все-таки я разрезал их все, Тарис. Я освободил Властелина от этой мерзости. Освободил!

Он пристально посмотрел в глаза майэ:

- А теперь у меня такое чувство, будто все повторяется. Унголианты нет, а Мелькор связан по рукам и ногам. Связан - и даже не борется. Он действует сейчас не по своей воле, Тарис.

- Что-о?!

Майэ поежилась. По спине побежали мурашки. Ей легче было представить море на месте Железных гор или орков, вышивающих серебром, чем Мелькора, который делает что-то против собственной воли. Страшно.

- Кто, Саурон? - она догадывалась об ответе, знала ответ, но не хотела поверить. - Кто держит его?

- Феанор. Если бы я мог, как тогда, рассечь путы! - Саурон сжал рукоять бесполезного сейчас меча. - Если бы я мог, Тарис! Этот нолдо - проклятие Ангбанда. Он погубит Мелькора, погубит все. Музыку нашу погубит!

Первый отвел взгляд и еле слышно добавил:

- Если только его не остановить.

- Эти путы не разорвешь, - ответила Таринвитис так же тихо. - Похоже, Мелькор очень привязан к Феанору, несмотря на всю нелепость подобной дружбы. Тебе пришлось бы резать по живому.

- Иногда приходится жертвовать частью, чтобы спасти целое, - твердо сказал Саурон. - Мы оба это знаем. Да, больно. Да, тяжело. Но если иного выхода нет...

Тарис опустила голову.

10

Я не тронул его. Потому что он был прав. Или - несмотря на то, что он был прав. Он просто высказал вслух мои же мысли. Мысли, которые я мог скрывать от других. Но не от себя самого.

"Властелину угодно уничтожить собственный народ? Да свершится воля Властелина".

Да, Саурон. Это был великолепный удар. Точный. Беспощадный. Только бессмысленный. Потому что я промолчал.

И ты не стал больше ничего говорить. Вышел - деловитый, бесстрастный. Отстраненный. Я остался один. Впервые.

Даже в Мандосе я знал, что меня - ждут. И будут ждать столько, сколько потребуется. И ради этого, ради возвращения, стоило держаться. Стоило терпеть и хитрить, рисковать и бороться. Ради соратников. Ради Эндорэ. Ради нашей Темы.

Теперь Поющие Ангбанда молчат. Словно затаились. Мои майар все еще верны мне. Во всяком случае, помешать не пытаются. Но и не помогают.

А камни крепости едва не вибрируют от медленно закипающей ярости орков. Пока что воины слушаются командиров. Их еще удается держать в узде, не прибегая к силе Поющих. Надолго ли?

А по Эндорэ разгуливают мои враги. Враги, которых я легко могу уничтожить, но вынужден щадить. Ради Феанора. Только вот не слишком ли велика жертва? Я и так сделал для него все, что мог. Да и кто я для него, в сущности? Друг? Или просто единственный, чья воля только и спасает его народ от истребления?

11

Вернулся он или еще нет? Об этом я подумала, только подлетая ко второму ярусу северо-западной башни. Мысленно звать не стала: все равно почти добралась.

Окно оказалось открытым. Значит, вернулся.

- Талло, мне нужно кое-что спросить у тебя, - торопливо заговорила я прежде, чем до конца поменяла облик.

Он аккуратно отложил тонкую кисть, повернулся ко мне и озабоченно нахмурился.

- Таринвитис, на тебе лица нет. Что стряслось с Властелином на этот раз?

- Почему именно с ним? - фыркнула я.

- Потому что из-за кого-то другого ты не стала бы так переживать.

- А почему непременно "стряслось"? - я цеплялась к словам, тщетно пытаясь справиться с волнением.

- Потому что если наш Вала сам делает что-то, ты просто принимаешь это, и все, - терпеливо объяснил Талло. - А тебя сейчас трясет. Сядь-ка и постарайся успокоиться.

Кресло, покрытое медвежьей шкурой, было уютным и мягким. Я зарылась пальцами в густой мех - казалось, он впитывает тревогу.

- Вот, держи, - Талло протянул мне чашу с горячим травяным отваром.

И уселся напротив, глядя на меня зелеными и блестящими, словно крыжовник после дождя, глазами.

- Так что случилось, Тарис?

- Властелин отдает нолдор Сосновое Нагорье, - против моей воли это прозвучало обиженно, словно Талло был виноват в происходящем.

- В обмен на что? - невозмутимо поинтересовался мой друг.

- Не в обмен! - я резко поставила почти полную чашу на столик, едва не расплескав отвар. - Просто так отдает!

- Ну, это вряд ли, - усмехнулся бывший подручный Ирмо. - Наш Вала ничего не делает просто так. Расскажи-ка мне поподробнее, что там с Нагорьем.

- Хороший способ аккуратно избавиться от тамошних орков, - задумчиво сказал он, когда я закончила. - Чужими руками. Или испытать охотников в деле, что вероятнее.

- Но Мелькор хотел спасти их!

- Если бы хотел, спас бы, уверяю тебя. Не спрашивая их мнения на этот счет. А так - больше всего похоже на проверку. Наш Вала решил посмотреть, на что способны вольные орки сами по себе, без поддержки Ангбанда. Выживут - счастье для них и полезный опыт для нас. Погибнут - отличный урок для прочих: вот, что бывает с ослушниками.

- Но как же Саурон? Они с Мелькором чуть не разругались из-за Нагорья!

- Саурону всегда не хватало гибкости, - снисходительно улыбнулся Талло. - Это его когда-нибудь и погубит.

- Так потеря Нагорья не во вред Ангбанду? - оторопело спросила я.

- Чем дальше Маэдрос уйдет от Финголфина, тем труднее им будет объединиться и тем больше времени это потребует. Насчет орков я уже сказал. Кроме того, Феанор не сможет не оценить столь эффектную жертву и станет сговорчивее. Полагаю, именно этого наш Вала и добивается в первую очередь.

- А я ведь затем сюда и пришла - узнать насчет Феанора.

Я невольно улыбнулась: уверенность Талло передалась мне, и недавние страхи казались теперь надуманными. Но раз уж собиралась спросить, не менять же решение.

- Ты ведь хорошо расслышал мелодию нолдо, когда он лежал раненый. Сны его видел. Скажи: в его Музыку ничего не добавлено? В смысле, кто-то из Валар мог...

Мой друг беззаботно рассмеялся.

- Саурон задал мне этот вопрос через пару звездных кругов после появления Пламенного в Ангбанде. Ральтагис - дюжину лет назад. Теперь вот и ты. Нет, Таринвитис, никто из Валар, кроме нашего Властелина, не касался мелодии этого Воплощенного, да и Мелькор в ней почти ничего не менял, насколько я понимаю. Феанор - обыкновенный нолдо.

12

Госпожа Тарити больше не появлялась. И черные птицы, вестницы Великого, куда-то исчезли. Лес, однако, не опустел, и рыбы в реке не стало меньше. Даже блохи почти не донимали ор-хаев. Но вождь хмурил косматые брови, тревожно поглядывая на небо. И колдун почти не выходил из своей пещеры. Должно быть, разговаривал с духами. И охотники внимательнее обычного осматривали оружие, отправляясь на промысел. Даже маленькие орчата притихли и старались поменьше попадаться на глаза взрослым, чтобы не схлопотать оплеуху.

Не по себе было оркам, ослушавшимся Главного Вожака. И чем дальше, тем сильнее. А потом налетел белый колючий ветер, сбивающий с ног. И охотники поняли, что Великий рассержен. Они собрались на поляне Властителей, едва кровь Небесного Оленя показалась в разрывах туч за Бурым Клыком. И колдун принес в жертву целого зайца и обещал Великому много мяса, если тот будет милостив к ор-хаям.

Но Небесный Олень успел трижды умереть и трижды родиться снова прежде, чем утих белый ветер. А потом пришла новая беда: земля затряслась, словно издыхающий зверь, и несколько пещер завалило камнями. И снова охотники просили Великого не злиться, а колдун сжег для него половину оленя и медвежью лапу. Эта жертва понравилась больше: земля дрожать перестала, как только погасли угли костра. Орки поняли, что милость Великого с ними, и стали собираться на большую охоту.

Но когда ножи были наточены, стрелы приготовлены, а засадчики заняли свои места, воздух внезапно стал влажным и мутным, словно небо опустилось на землю. И ничего нельзя было разглядеть в этой серой мгле.

13

Я внимательно следил за подходами к Ангбанду, но так и не заметил орков, которые, по словам Мелькора, должны были явиться сюда. Таринвитис вернулась одна. Если, конечно, я видел ее, а не кого-то другого. Так и не научился различать этих летучих мышей: слишком противно было всматриваться. Соратники Восставшего словно состязались между собой за самый отвратительный облик.

Я поднялся на Орлиный Клюв сразу после разговора с Мелькором. Вала называл эту гору как-то иначе, но запоминать я не стал. Не нравилась мне его привычка нумеровать все подряд - от гор и долин до помещений крепости, словно он нарочно старался обезличить их, сделать частью системы. В Амане я не замечал у него такого стремления. Только вот с кем я имел дело в Амане? С настоящим Мелькором? Или с маской, искусно созданной им для остальных Валар?

Когда-то мне и в голову не пришло бы усомниться в искренности моего друга. Теперь я изо всех сил старался не сомневаться. И получалось это все хуже. Слишком многое изменилось.

Я не стал спрашивать Восставшего, что случилось. Чувствовал, что мое присутствие ему сейчас неприятно. Да и всегда лучше смотреть самому, чем полагаться на чужие слова. Потому я и с Мелькором предпочел в свое время встретиться лично, хотя был достаточно наслышан о его прошлом.

Я отчетливо видел своих сыновей, приближающихся к Сосновому Нагорью. Так же отчетливо, как и тамошних орков: эти твари не только не ушли никуда, но явно готовились к бою. Безнадежному для них: силы были очевидно неравны. Похоже, что-то пошло не так, как задумал Вала.

14

В густом тумане почти ничего не видно. Даже дышать трудно. Крошечные капли воды оседают на плащах и доспехах. В Хифлуме ничего похожего не бывало - легкая дымка, не больше. А тут на расстоянии вытянутой руки не разглядишь ничего.

Мы едем шагом: мой отряд впереди, следом Карантир и Куруфин со своими бойцами, затем близнецы и последними - старшие братья.

- Странный туман, принц Келегорм, - замечает Винкардо, поравнявшись со мной. - Слишком долго держится.

- Он не держится, - отвечаю я. - Его держат.

Мы говорим еле слышно, но на фоне окружающего беззвучия наши голоса кажутся неприятно громкими.

- Сколько времени мы уже едем так? - нас догоняет обеспокоенный Варно. - Ни дня, ни ночи не разберешь. Если этот туман создал Враг, почему на нас до сих пор не напали?

- Может быть, это ловушка? - Винкардо тревожно озирается, словно может хоть что-то различить сквозь влажную муть. - Куда пытается заманить нас Моргот?

- Тихо! - обрываю я их.

Показалось или действительно впереди хрустнула ветка и за белесой пеленой мелькнуло что-то темное?

- Хуан!

Псу из своры Оромэ объяснять ничего не нужно. Серая тень, бесшумно скользит туда, где мне почудилось движение. Следом за ней еще несколько.

- Может, и ловушка, - я до боли в глазах всматриваюсь в туман. - А может, Враг что-то прячет. Вернее, кого-то. Хочет, чтобы мы оставили их за спиной.

- Кто это может быть, принц? Что за твари?

Я опускаю веки, вслушиваясь в Музыку леса, как учил меня Вала Оромэ. Если, конечно, эту омерзительную мешанину звуков можно назвать Музыкой. Впрочем, я достаточно прожил в Эндорэ, чтобы привыкнуть.

- Орки, - уверенно говорю я, наконец.

- Воины? - мои бойцы хватаются за оружие.

- Нет, охотники, - усмехаюсь я. - Так они думают.

- То есть, добыча, - Варно улыбается, это слышно по голосу. - Много?

- Нам хватит. Насчет Маэдроса и Маглора не уверен. Хотя, если они поторопятся, может, и успеют к концу забавы.

15

Огромные светло-серые звери, видом и запахом похожие на волков, появились из тумана бесшумно. С хрустом сомкнулись челюсти, брызнула кровь, с хрипом забились на каменистой земле захваченные врасплох ор-хаи.

Никто не ждал нападения от волков, давних союзников племени, слуг Великого. Поднять против них оружие значило навлечь гнев Повелителей и погубить народ Горбатой Земли.

Орки замирали, не решаясь сопротивляться, надеясь, что Главный Вожак не станет убивать покорных ему. Некоторые кинулись прочь. Другие карабкались на деревья: переждать гнев Великого.

- Это не волки! - внезапно выкрикнул кто-то. - Запах! Квын-хаи!

И захлебнулся кровью, не успев защитить себя. Но его услышали. Застывшие в нерешительности охотники подняли оружие, беглецы повернули назад. В ход пошли топоры и копья. С деревьев полетели ножи и стрелы. Несколько серых тварей издыхали, тщетно пытаясь избавиться от удавки, ловко наброшенной на горло.

Квын-хаи были уязвимы в зверином облике не меньше, чем в двуногом. А значит, снова стали добычей. Тем более желанной, что взять ее мог только сильный охотник. Ор-хаи приободрились: когда Великий получит свою долю мяса, он насытится и вернет свою милость детям Горбатой Земли.

Орки рычали от охотничьего азарта, и в далеком вое ветра, в котором они не могли распознать пение нолдорских рогов, слышался им голос Великого. Одобрительный голос.

Должно быть, квын-хаи, коварно обернувшиеся волками, испугались его, потому что все разом повернули назад, но не успели ор-хаи с победными криками броситься за ними, как из тумана ударили стрелы. Белые эльфийские стрелы, всегда находящие цель.

Орки бросились им навстречу, спеша добраться до лучников. Кто ползком, прикрываясь трупом собрата, кто петляя и прячась за деревьями.

И тут земля дрогнула. Из тумана вырвались огромные белые звери, похожие на безрогих оленей. Они сбивали с ног бегущих и затаптывали упавших, превращая их в кровавое месиво. На спинах зверей сидели квын-хаи. И враги в обличье волков мчались рядом, нападая на тех, кто сумел избежать гибели под копытами.

Орки дрались отчаянно. Сначала - надеясь все-таки справиться с необычно сильной и упрямой добычей. Потом - пытаясь отбиться и сохранить жизнь. Наконец - стараясь забрать с собой или хотя бы ранить напоследок своих убийц.

Кто-то успевал всадить клинок в брюхо странного оленя - и через мгновение падал, смятый копытами следующего. Некоторым удавалось попасть ножом по сухожилию зверя, и тот валился с истошным визгом, сбрасывая всадника под удар орочьего копья. Самые ловкие прыгали на квын-хаев с деревьев, перерезая горло седоку, а потом вонзая нож в шею оленя.

Но из тумана появлялись все новые враги, а Великий, рассерженный на охотников Горбатой Земли, так и не захотел помочь. Немногие уцелевшие орки бежали к пещерам.

16

Я бросила дрова рядом с очагом и вытерла рукавом пот с лица. Пора. Лучше караулить снаружи, а не то упущу момент. Скоро вернутся охотники с первой частью добычи, и все кинутся на свежатину. Пока другие грызутся за кусок посочнее, я тихонько улизну в лес.

Госпожа Тарити говорила, что квын-хаев на этот раз придет много, значит, все мясо сразу наши в селение не дотащат. Я успею и наесться досыта, и набрать с собой, сколько смогу унести. Есть у меня укромное место: там навялю мясо впрок и спрячу запасы так, что никто не найдет. Если повезет, и не одну ходку сделаю, еды потом надолго хватит.

Я усмехнулась, радуясь своей сметливости. Уж сколько раз она меня выручала! Жирный кусок часто перепадает не тому, кто сильнее, а тому, кто смышленее. Я проглотила слюну: мясо я пробовала всего дважды, и оно куда как вкуснее и зайчатины, и оленины, и кабанины.

М-мя-асо... Я облизнулась и направилась к выходу.

- Квын-хаи! - раздался чей-то хриплый вопль. - Много! Звери с ними!... Убили всех!... Еле успел!... В пещеры!

Я пошла медленнее и тише. Если там, снаружи, большая драка, лучше пересидеть ее в безопасном месте. Но забиваться в укрытие, ничего не разведав, тоже плохо. Вылезешь потом не ко времени - огребешь так, будто и не затаивался.

Я потерла старый шрам за ухом. Все же стоит сначала глянуть, что к чему, а после решать.

Я уже почти добралась до выхода, когда меня едва не смела толпа сородичей. Я прижалась к стене, нашаривая за поясом рукоять ножа. Остро пахло потом и кровью, орочьей и чужой. И еще я учуяла терпкий запах страха, какой бывает у добычи перед смертью.

Это мы, что ли, добыча? Мы?!

И тут меня как углем от костра припекло: мы же Великого рассердили! Какая теперь охота - самих сожрут! Копье сломается, корень под ногу подвернется, чутье откажет. А чем теперь задобрить Главного Вожака, если зверя добыть не сможем? Ой, беда-а!

Надо было мне тогда уйти с госпожой Тарити. Пусть и одной. А теперь только со всеми бежать, куда денешься. Главное - держаться посередине. Хоть за чужими телами от опасности спрятаться.

17

- Похоже, никого не осталось, мой принц.

Я прислушался.

- Нет, мы перебили не всех. Я чую присутствие этих тварей. Их страх и злобу. Они затаились и ждут момента, чтобы напасть.

- Здесь пещеры, - сказал Карантир.

Они с Куруфином догнали нас уже в конце, когда бой - гораздо более жестокий, чем мы ожидали - превратился в истребление орков. Впрочем, и тут не обошлось без потерь. Морготовы создания были необычайно живучи и кровожадны. Даже издыхая, пытались если не убить противника, так хоть зубами напоследок вцепиться.

- Ты уверен? - я с сомнением посмотрел в сторону горного склона, почти невидимого за стеной тумана.

- Я учился у майар Ауле, брат, - Карантир явно был уязвлен. - Я умею слышать землю так же, как ты чувствуешь близость добычи. Даже землю, изломанную Врагом.

- Он прав, Келегорм, - послышался из-за белесой завесы голос Куруфина. - Твари засели в пещерах. Похоже, там настоящий лабиринт.

Лабиринт. И там орков как бы не больше, чем тех, что мы перебили. Орков, которые знают подземные коридоры не хуже, чем я тропинки в лесах Оромэ. Нет, соваться в пещеры - только зря воинов губить. Но уйти, оставив тварей Моргота за спиной, мы тоже не можем.

- Собирайте хворост, - приказал я. - Заваливайте выходы из пещер. Луки держать наготове. Если твари попытаются выскочить - стреляйте.

- Щитами прикройтесь! - крикнул Куруфин, вынырнув из тумана. - Могут копье метнуть или нож.

Орки будто услышали его. Из пещер полетели камни, кого-то ранили. Наши воины ответили стрелами. Раздались вопли тварей.

- На северном склоне есть щели, - предупредил Карантир. - Нам с Куруфином стоит зайти с той стороны, чтобы не упустить никого.

- Давайте.

Из леса донеслось пение рога.

- А вот и Амрод с Амрасом, - заметил Куруфин, трогая коня. - Как раз вовремя.

- Вряд ли близнецам понравится эта охота, - хмыкнул Карантир, направляясь следом. - Останется только добить тех, кто не задохнется сразу и полезет наружу. Противно и скучно.

Влажная белая пелена сомкнулась за ними.

- А это и не охота, - бросил я вслед братьям. - Это война.

18

Орки были готовы к бою. На спинах безрогих оленей в пещеры не заберешься. Квынам придется слезть, потеряв преимущество в силе и скорости. Даже если враги опять перекинутся волками, это им не поможет.

В подземельях тумана нет. Зато есть тайные ходы, где удобно укрываться засадчикам. Есть тупики, обрывающиеся в пропасти. Есть скользкие тропы, пройти по которым может лишь тот, кому знаком каждый выступ. Есть камни, которые могут послужить оружием. Сколько угодно камней.

Вожак погиб еще в лесу, убив сначала столько квын-хаев, что хватило бы всему племени на две еды. Колдун, сжигавший для Великого кабанью тушу, чтобы тот помог охотникам, так и остался на поляне Властителей - с белой стрелой в горле. Что ж, значит, будет новый вожак и новый колдун. И мясо будет. Нежное, сладкое мясо, величайшее лакомство. И, получив свою долю, Великий перестанет сердиться. Надо только победить. Великому не нужны слабые. Великий помогает лишь сильным. Воинам. Охотникам. Хозяевам, способным удержать свои земли.

Орки были готовы к бою. Опытные охотники и подростки, женщины и мужчины. Орчат помладше, еще не добывших первого зверя, собрали в одной из центральных пещер, велели затаиться и не высовываться, пока не позовут старшие.

Орки были готовы к бою. Но боя не последовало.

Сначала в пещеры пополз едкий дым. Словно длинные белесые пальцы, тянущиеся к жертве, он находил путь к самым отдаленным, самым тайным укрытиям. Орки поняли: квын-хаи хотят спрятаться и отбить запах. Только ведь дым не мешает слышать. Враги не сумеют залезть в подземелья бесшумно.

Однако светло-серые клубы заполнили пещеры, дышать становилось все труднее, а квын-хаи так и не появились.

Несколько орков осторожно подобрались к выходам - посмотреть, что затевают враги. Вернулся один, Хрунг, ловкий, как белка, поджарый и невысокий. Прочие стали добычей квынов.

- Они не... охотники! - задыхаясь и кашляя, выкрикивал Хрунг, вскарабкавшись на плоский обломок скалы. - Они трусливее крыс! Они завалили вход ветками и подожгли их.

- Уходить надо, - отрывисто бросил Баргах, прижимая к груди перебитую правую руку. В левой был боевой топор. - Через узкие лазы за Черным озером.

Он был прав. Туда, за озеро, нелегко пробраться. Сперва приходится двигаться то ползком, то боком, так низко опускается каменный свод и близко сходятся стены, потом долго идти по пояс в холодной воде, где водятся гибкие скользкие твари, охочие до орочьего мяса. Цапнет такая за ногу - и все, конец. Утянет в черную глубину, не вырвешься. А кому повезет добраться до выхода, попадает на осыпи. Скверное место, очень легко оступиться и сорваться в пропасть.

Шагри никогда не ходила через узкие лазы, только слышала рассказы о них. И ни за что не сунулась бы туда, будь у нее другая возможность уцелеть. Но дым убивает всех. А водяные твари рано или поздно наедятся и уснут - главное, дождаться момента. Не идти среди первых: они станут едой для живущих в озере. Не идти в конце: отстающие задохнутся. В середине держаться, в куче - это единственный шанс.

Шагри отчаянно терла слезящиеся глаза, проталкиваясь к нужному выходу из Дырчатой пещеры. Рассмотреть что-то было уже почти невозможно. Кто-то из сородичей двинул орчанку локтем под дых. Она согнулась пополам, отчаянно ловя ртом воздух, перемешанный с дымом. Ее толкнули, отшвыривая с дороги.

Только бы не упасть! Упадешь - смерть. Затопчут. Шагри наугад заковыляла куда-то. Теперь ее пихали со всех сторон. Завизжав от страха и ярости, орчанка выхватила нож и ударила вслепую, раз и другой. Кто-то взвыл, инстинктивно рванувшись прочь, и Шагри удалось протиснуться в образовавшуюся брешь. Тут ей повезло: рядом оказалась стена, а в стене - впадина, неглубокая, но для одной некрупной орчанки места как раз хватило.

Шагри замерла, вжавшись в холодный камень, не в силах пошевелиться. Со всех сторон раздавались вопли и стоны, ругань и угрозы квын-хаям, мольбы к Великому о помощи и надсадный кашель. Возле Шагри кто-то пошатнулся, судорожно зашарил руками, хватаясь за соседей, но не удержался и упал. Когтистые пальцы царапнули колено орчанки, но соскользнули. Хруст костей потонул в окружающем шуме.

"Камень не горит, - торопливо думала Шагри, смаргивая пот, заливающий глаза. - Камень не горит, а дерево быстро сгорает. Через тесные лазы сейчас не протиснуться. Нас слишком много. Те, что уцелеют в давке и не умрут в озере, попадут на осыпи. Тропа там узкая и опасная, и с соседнего склона ее хорошо видно. Если квын-хаи придут туда, им будет удобно стрелять в орков, а орки не смогут ни драться, ни бежать. Нет, так мне не выбраться. По-другому надо".

Охотники Горбатой Земли выносливы, но когда толпа начала редеть, Шагри уже едва держалась на ногах. Орчанка медленно двинулась вдоль стены к проходу, противоположному тому, куда протискивались обезумевшие сородичи. Идти по телам растоптанных было трудно, она несколько раз оступалась и едва не падала, но в конце концов наощупь выбралась в соседнюю пещеру. Дым стал гуще. Орчанку тошнило, и все сильнее кружилась голова.

Дрожащие пальцы коснулись влажных камней. В этой пещере кровь земли сочилась откуда-то сверху, и стены всегда были мокрыми. Шагри облизнула пересохшие губы и вдруг, повинуясь чутью, которое у нее всегда обострялось в моменты опасности, вытащила обрывок той странной одежды, которую когда-то носил Фенырг. Такими трофеями могли похвастаться лишь немногие орки, которым удалось добыть на охоте квын-хая. Или те, кому повезло выменять либо отобрать у других драгоценные лоскутки. Считалось, что кусок квын-хайской одежды приносит удачу, вот Шагри втихую и таскала сокровище с собой, в тайнике не оставляла.

Она принялась водить остатком фенырговой рубахи по стене. Тонкая ткань быстро пропиталась влагой. Шагри обмотала голову, оставив только узкую щель для глаз. Дышать стало немного легче. Цепляясь за стены и пошатываясь, орчанка поплелась к выходу.

Их было меньше, чем пальцев на руках, тех, кто решился прорываться через главный вход. Тех, кто не просто хранил одежду убитых квын-хаев, но и сообразил намочить ее и замотать голову. Грубо выделанная кожа, в которой ходили орки, для этого не годилась.

Воздух снаружи был пропитан влагой, и хворост горел вяло. Если квын-хаи все еще ждали снаружи, дым и туман должны были скрыть беглецов, а треск веток в кострах заглушить шаги.

19

Больше всего мне хотелось рвануться на волю, расшвыривая горящие ветки. К воздуху, к спасению, к жизни! Но я заставила себя держаться за спинами сородичей. И оказалась права.

Один из тех, что решились выскочить первыми, сдавленно зарычал и осел на землю. Через мгновение истошно завыл и рухнул в огонь тот, что бежал справа от него. Третий метнулся было в сторону, но и его настигла стрела. Я почти ничего не могла разглядеть за клубами дыма. Зато расслышала хорошо. И почуяла запах паленого мяса и шерсти. Сердце заколотилось так, что казалось, квыны вот-вот услышат его и выстрелят на звук.

"Великий, - шептала я одними губами, до боли в пальцах стиснув рукоять бесполезного сейчас ножа, - Великий, не отдавай меня им, помоги выбраться! Я для тебя кого хочешь убью, всю добычу отдавать буду, себе только самую малость оставлю, чтобы с голоду не подохнуть... спаси, Великий!"

Мы растерянно топтались у выхода из пещеры, а дым не давал дышать, и сил оставалось все меньше.

Вот отважился еще один орк. Не разберешь даже, кто. Этот очень старался двигаться бесшумно, как на охоте. Квыны пока не стреляли, и следом пошли еще два ор-хая.

Все, больше стоять нельзя. Останусь одна, и уже не спастись! Несколько быстрых шагов, и я пристроилась позади одного из крадущихся сородичей. Если точно повторять его движения, может, меня враги и не заметят. Главное не дернуться и не вскрикнуть, а угли жгутся!

Под ноги подвернулось что-то мягкое... труп. Стало менее горячо. Орк, который шел впереди, вдруг судорожно дернулся и начал падать. Я подхватила умирающего под мышки и двинулась дальше, кое-как прикрываясь его телом. Справа раздался короткий вопль: еще одна стрела достигла цели.

"Великий, - беззвучно шептала я. - Пожалуйста, Великий... прошу тебя..."

20

- Нет смысла ждать, - хмуро бросил Маэдрос.

Я хмыкнул про себя. Можно подумать, они с Маглором ждали! Только что подъехали, когда почти все закончилось. Сначала-то орки попытались раскидать горящий хворост и выбраться, но были встречены стрелами. А когда у нас стало тихо, уже Карантиру с Куруфином не пришлось скучать: твари действительно попробовали вылезти на севере. Ну, и получили свое. Там, кстати, и туман был пореже. Целиться - легче легкого.

- Вы можете ехать дальше, - я пожал плечами. - Я догоню.

- Тут уже одни трупы, Келегорм, - поморщился Маэдрос.

Ну, да, конечно! Удобно-то как - свалить грязную работу на младших братьев, а потом нос воротить! Ладно Маглор, с Певца спрос невелик. Но этот-то чем недоволен? Ведь не хуже меня понимает, что нельзя оставлять в тылу вражьих тварей. И чего он ждал, интересно? Что мы устроим красивые поединки между нолдор и орками? Или пленных брать будем? Смешно!

Из черного провала, едва видного за клубами дыма, снова послышался шорох. Варно выстрелил одновременно с двумя другими воинами. Раздался визг издыхающей твари, запах гари усилился.

- Как видишь, не только трупы, - сказал я Маэдросу. - Орки живучи. Но всем нам здесь действительно делать нечего. Только время терять.

- Как хочешь, - холодно ответил старший.

21

Шагри ковыляла вперед, до крови кусая губы, чтобы не взвыть от боли. Под ногами хрустнул сучок, и тут же труп сородича дрогнул в руках орчанки, принимая стрелу. Наконечник прошел насквозь, оцарапал Шагри плечо. Квын-хаи были уже совсем близко. Значит, идти осталось недолго.

Еще шаг. И еще. Дальше...

Не упасть. Только бы не упасть в огонь!

Что же дальше-то, когда квынский костер останется позади? На землю залечь, трупом прикрыться. И ждать. Когда враги закончат охоту и начнут разделывать и есть убитых орков, они отвлекутся и перестанут следить. Тогда можно будет убежать. Кто сыт, тот медлителен и ленив. У квынов орочьего мяса уже так много, что гоняться за Шагри не захочет никто. Пока гоняешься, другие лучшие куски растащат, будешь потом кости глодать.

Голова орчанки кружилась, руки онемели и начали опускаться, несмотря на все усилия воли.

"Великий... спаси меня..."

Пальцы разжались, и щит из чужой плоти, закрывавший Шагри, тяжело опустился на хворост. Не помня себя от ужаса, орчанка упала на него. Зажмурилась, всей кожей чувствуя острия стрел, готовые вонзиться в ее тело.

"Ве...ликий..."

В этот момент последний орк, который все еще жался к скалам у выхода, не выдержал и рванулся вперед.

22

Ага! Вот этого я и ждал! Если в пещерах еще оставались живые орки, они должны были выскочить именно сейчас. Пока отъезжали нолдорские отряды. Пока топот копыт заглушал хруст веток.

Ну, другие охотники, может, и прозевали бы добычу в такой ситуации. Потому я и отпустил своих. Один остался.

Дым и туман мешают видеть. Шум заглушает более тихие звуки. Но ученик Оромэ способен справиться там, где откажут и слух, и зрение. Я умею ощущать присутствие тварей Врага. Чую их, как зловоние, как порыв обжигающе-холодного ветра.

Это уже не охота, Моргот. И не война. Это мой бой с тобой! Учитель рассказывал мне о чудовищах, которых ты сотворил когда-то. Они тянут во все стороны ядовитые щупальца, прикосновение которых смертельно. Но эти щупальца можно отсечь одно за другим, и тварь останется беззащитной. Как и ты, Враг, когда мы уничтожим всех твоих слуг. Рано или поздно ты окажешься в одиночестве и заплатишь за все.

Первый орк! Я выстрелил не глядя, безошибочно определив направление. Раздался короткий предсмертный вой. Не последний: я чувствовал, что рядом затаилась еще одна тварь. Или две?

Я прислушался к своим ощущениям и натянул лук.

"Келегорм?"

Зазвенела отпущенная тетива, вскрикнул и тут же замолк подстреленный орк.

"Келегорм!"

"Ну, что?" - раздраженно откликнулся я.

Терпеть не могу, когда меня отвлекают во время охоты!

"Туман к востоку рассеивается, - спокойно сообщил Маэдрос. - Можно ехать быстрее. Карантир с Куруфином уже закончили и вот-вот присоединятся к нам. Догоняй".

Я ответил не сразу. Сначала сосредоточился, выискивая последнюю живую тварь. Я ощущал ее страх и отчаяние, но как-то смутно. Похоже, орк подыхал. Тратить время на поиски полутрупа было бессмысленно, особенно, когда впереди открывались новые земли и хотелось первым ступить на них.

"Маэдрос, подождите меня. Я еду".

23

Я еще некоторое время лежала, не шевелясь. Боялась поверить в свое спасение. Но вокруг было тихо, лишь потрескивали догорающие ветки в костре.

Я кое-как поднялась. Шатаясь, сделала несколько шагов на негнущихся, обожженных ногах, в любой момент ожидая выстрела. Но выстрела не было. Я доковыляла до кустов, упала на землю, стащила с лица высохшую повязку и затаилась, вслушиваясь. Ничего.

К запаху дыма по-прежнему примешивались ароматы свежей крови и жареного мяса. Квын-хаи почему-то не стали есть сразу. Наверное, торопились вернуться с добычей в свои жилища. И пока одни квын-хаи охотились, другие уже разделывали орочьи тела.

Безрогие олени сильные, могут унести на спине много еды. Но раз квын-хаи забрали не всех убитых орков, они вернутся за оставшимися. И вернутся скоро, пока звери и птицы не растащили свежатину. Надо уходить.

Я попробовала подняться и не смогла. Слишком больно! Силы кончились, внутри что-то хрипело и ноги отказывались держать.

Если сейчас не встать, стану едой, как остальные! Не квын-хаи сожрут, так лесные хищники.

Я зажала в зубах обломок ветки, чтобы не орать, и поползла на карачках. Пусть так - лишь бы убраться из этого места. Потом можно будет найти воду. И травки целебные. И пищу. Вот и нож у меня остался. Да еще один я подобрала. Может, и не самый лучший, но другие искать некогда. Начнешь перебирать - тут-то тебя квын-хаи и сцапают, как несмышленого орчонка. И Великий спасать не станет: он глупым не помогает. И слабым тоже. Только тем, кто сам борется за себя.

Великий послал мне кусок фенырговой рубахи. Отвел стрелы, отвлек врагов. Послал туман. Дальше надо справляться самой.

24

До озера добралось меньше половины орков, загнанных врагами в пещеры. Те, что послабее, и почти весь молодняк остались позади бесформенными кучками истоптанной плоти.

Хрунг, шедший первым, замер было на берегу, напряженно вглядываясь в обманчиво тихую воду, но получил толчок в спину и упал, подняв тучу холодных брызг. Торопливо поднялся, то и дело теряя равновесие на осклизлых камнях, и осторожно двинулся дальше.

По черной поверхности пробежала рябь, и орки замешкались, сжимая оружие и не рискуя последовать за Хрунгом. Но задние напирали, и у передних не оставалось выбора. Озерных тварей можно было опередить. Или обмануть. Или ранить. От задыхающихся в дыму сородичей спасения не было: медлительных отшвыривали с дороги ударом ножа или топора, упавших затаптывали мгновенно.

Хрунг, держа наготове короткое копье, одолел почти половину пути, когда сзади раздался шлепок по воде и хриплый, быстро оборвавшийся вопль. Охотник не оглянулся, не бросился вперед, спеша вырваться из гиблого места. Важнее было не оступиться. А если тварь нападет и окажется сильнее и проворнее орка, что ж, главное - успеть перед смертью всадить в нее острый каменный наконечник и почуять напоследок запах вражьей крови.

За спиной слышались возня и крики. Но вода доходила уже только до колен, потом до лодыжек, а потом Хрунг выбрался на сухие камни и в несколько прыжков оказался на безопасном расстоянии. Сюда озерным тварям было не дотянуться.

Охотник облегченно вздохнул... потом еще раз. Запах гари все еще чувствовался, но глаза и нос щипать перестало и не жгло в груди. Озеро съело дым.

25

Они перебили всех. Взрослых охотников и детей - без разбору. Топтали конями, травили псами, расстреливали из луков. А потом пустили в пещеры дым, чтобы выгнать из убежища тех, кто пытался спрятаться.

Никогда не видела такого остервенения даже у голодных орков, не то, что у квенди. Что сделали с ними в Амане? Кто научил такому? Оромэ? И зачем? К чему готовили Валар своих подопечных? И что ждало бы Эндорэ, если бы не вернулся Мелькор?

Я спустилась как можно ниже, рискуя получить стрелу. Но, похоже, нолдор были слишком увлечены расправой с охотниками Нагорья, чтобы заметить летучую мышь, бесшумно проносящуюся в тумане. Происходящего я не видела. Зато слышала хорошо. Торжество и азарт нолдор, ужас и отчаяние орков. И ненависть - с обеих сторон. Почти одинаковую.

Я не вмешивалась. И не звала Мелькора: он все равно не отменил бы запрет. Я не сомневалась, что Властелин тоже наблюдает за истреблением орков. Только не понимала, зачем он удерживает этот туман, мешающий ему самому гораздо больше, чем Воплощенным. Если, конечно, Вала смотрит глазами воронов.

Потом все закончилось. Нолдор уехали. Молчаливые, сосредоточенные. Они не радовались победе. Скорее ждали подвоха. Нападения или ловушки.

И тогда из пещер вылезли немногие уцелевшие орки. Те, кому хватило ума не лезть под нолдорские стрелы и затаиться у подземного озера. Жестокий способ отобрать лучших, но раз уж Мелькор прибег к нему, значит, так надо.

Эти охотники придут в Ангбанд: больше деваться им некуда. Охотники, знающие, что такое нолдор. И крепко запомнившие, какая судьба ждет тех, кто ослушается Властелина. Хитрые, выносливые, бесстрашные. Будущие гвардейцы.

26

Мелькор сдержал слово. Никто не пришел на помощь оркам Нагорья. Ни в начале, когда нолдор сломили их яростную, но безнадежную попытку сопротивления, ни позже, когда у входов в подземелья развели костры и лучники расстреливали полузадохнувшихся беглецов.

Потом нолдор забрали своих убитых и раненых и беспрепятственно отправились дальше, оставив за спиной растерзанные орочьи трупы. У них самих потери были небольшие. Мои сыновья, разумеется, не получили ни царапины. С ними немногие могут сравниться: я сам учил их сражаться.

Мелькор сдержал слово. И сдержит его еще раз, если понадобится. Только вот чего ему это стоит?

Обречь на гибель часть своего народа не слишком трудно, если так нужно для дела. А вот разлад с соратниками - это уже серьезнее. Столкнувшись с Сауроном в дверях, я не сомневался, что жгучая ненависть в его взгляде относилась ко мне. Теперь вот думаю: а ко мне ли? Или к тому, кого майа безуспешно пытался переубедить?

"Мелькор!"

Молчишь... Закрылся наглухо. Будто я не догадываюсь, как тебе горько. Будто я плохо знаю тебя, друг мой. Но ведь ты уже принял решение. Все позади. Нет смысла жалеть об этом.

"Мелькор, ты не один!"

Не отвечаешь? Хочешь потягаться со мной в упрямстве? Ничего, я все равно дозовусь тебя! А не дозовусь - так приду. Прорвусь, если понадобится, и никакой Ангбанд меня не остановит!

27

Ответ пришел, когда Пламенный почти потерял терпение. Очень холодный ответ. Разрешение прийти, если Феанор пожелает. Разрешение - и не более.

Мастер закусил губу, оскорбленный такой надменностью. Но напомнил себе, что Мелькору сейчас тяжело. И не время состязаться в гордости.

Ангбанд привел Феанора к той же комнате, что и в прошлый раз. Только узор на двери утратил гармонию. Распался. Были беспорядочные штрихи, резкие изломы линий, углы и зигзаги, но ничто не объединяло их в орнамент. Феанор невольно поежился и вошел.

Знакомая нолдо комната была на этот раз заметно меньше, словно сжалась. Даже потолок опустился совсем низко. Светильники на стенах едва теплились, их умирающее пламя почти не рассеивало темноту. И угли в камине давно остыли.

Вала стоял у окна, прежде украшенного затейливым витражом. Тонкий переплет сохранился, только стекла стали теперь бесцветными, мутно-серыми.

Мелькор не обернулся, когда Феанор вошел. Мастер плотно затворил дверь, приблизился к Восставшему и мягко положил руку ему на плечо. Осторожная поддержка: ты не один.

- Туман, - тихо проговорил Мелькор. - Ничего нельзя разглядеть.

Туман, разогнать который для Валы не труднее, чем Воплощенному стряхнуть пыль с рукава. Разогнать - или, напротив, создать его. Чтобы не видеть.

И что тут ответить, чем поддержать, какие слова найти?

Феанор крепче сжал плечо друга. Вала молча положил свою ладонь сверху.

28

Несчастные бестолковые создания! Что вы натворили своим упрямством! Я же пытался спасти вас! Даже когда вы нарушили мой приказ и отказались уйти с Тарис. Я сделал все, чтобы заставить вас покинуть Нагорье.

Да, потом в Ангбанде я казнил бы каждого десятого в назидание прочим. Но другие жили бы. Девять из десяти! А теперь не останется ни одного, если у вас хватит глупости явиться ко мне. Потому что вас, видевших, что произошло на Сосновом Нагорье, нельзя пускать в Цитадель.

Вы же захотите мстить, и будете правы. Другие орки поддержат вас, и усмирять их придется силой. Это нетрудно, только вот разлад в армии повлечет за собой разногласия между Поющими. Диссонанса я не могу допустить. Вы должны исчезнуть.

Над равниной Юг-два кружат вороны. Здесь нет тумана, да и над Сосновым Нагорьем он постепенно рассеивается: не нужен больше.

Прежде я следил за этой равниной, надеясь, что вы одумаетесь и поступите, как вам велела Тарис. Потом я искал тех, кого должен был гнать страх. Сначала - страх передо моим гневом: метель ранней осенью вполне понятный знак. Затем - страх перед землетрясением.

И позже я все еще ждал - тех, кто воспользуется туманом, чтобы уйти вовремя. Ни один не воспользовался.

Сейчас я снова вглядываюсь в серовато-зеленую даль на юге. С надеждой, что нолдор перебили вас всех. Что мне не придется доделывать это за них.

Потому что деваться вам теперь некуда, и вы пойдете ко мне. За помощью и защитой. Те, кто попробуют сунуться к другим племенам, вряд ли выживут: чужаков вы не любите. Чужак либо враг, либо добыча, исключений почти не бывает. Да и не нужны на сей раз исключения: из всех ближайших орочьих поселений мы берем на обучение подростков. Не стоит там никому встречаться с вами.

Темные точки внизу. Я заставляю ворона снизиться, хоть и нет особого смысла рассматривать вас. Это ничего не изменит.

Две дюжины. Все, что осталось от почти тысячи жителей Нагорья. Но это больше, чем я ожидал.

Я медлю. До сторожевых постов еще далеко. Они не успеют заметить вас. Время есть.

Я сделаю все, как надо. Просто - чуть погодя. Должен ведь я убедиться, что это - все. Все, кто выжил.

Вы облегчаете мне задачу. Вам страшно, вы жметесь друг к другу, вы идете вместе, это удобно. Удобнее всего для меня.

Пора. Дольше тянуть нельзя. Вы умрете быстро. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы это было так. Чтобы вы не успели ничего понять. Просто земля внезапно уйдет из-под ног и сомкнется над вашими головами, когда вы провалитесь в пропасть.

Я все сделаю быстро.

29

Ладонь Мелькора, лежащая на моей руке, напряглась. Холодные пальцы еле заметно вздрогнули.

- Что с тобой? - спросил я как можно мягче. - Что-то еще случилось?

- Да... - сказал Вала. - То есть... нет.

Случилось, значит. Без слов понятно. И что-то совсем уж скверное, раз он даже поделиться не хочет. Для него скверное, не для меня.

Вряд ли дело в орках: не стал бы он огорчаться или злиться из-за этих тварей. Наверное, он разговаривал сейчас мысленно с кем-то из майар. Спорил. И легко догадаться, с кем! Ну, Саурон! Вот же выбрал момент!

Мелькор медленно повернул голову, так что я смог увидеть его лицо. Глаза его были закрыты.

- Ты что-то спросил, Феанор?

Голос у Восставшего был странный. Совершенно без интонаций. Такой, что мне расхотелось повторять вопрос.

- Нет... ничего.