www.venec.com

Екатерина Аннинская

КОРОНА СЕВЕРА

Четвертый роман цикла "После Пламени"

Эндорэ, Первая эпоха.

1

Откуда они взялись? Как выбрались? Не мог же я открыть пещеру, сам того не заметив?

Я остановился, переводя дыхание. Сердце все еще колотилось.

Если преграду случайно убрал я сам, почему мастера убежали только сейчас, через несколько суток? Выход они должны были увидеть сразу. А если не я, то кто?

"Ангбанд!"

Крепость отозвалась, но как-то странно. Неуверенно, словно не сразу узнала меня. Или будто ей что-то мешало.

"Ангбанд, что происходит?"

Ответа не было, зато пол опять задрожал, а с потолка посыпалась каменная крошка. Пока мелкая.

Я быстро огляделся: ведь кинулся от нападавших в первый попавшийся проход, не раздумывая и не глядя. Привык, что Ангбанд сам заботится обо мне. Но если снова случилось что-то серье...

Новый толчок сбил меня с ног. Стены незнакомого коридора теперь ходили ходуном. Над головой что-то затрещало. Я инстинктивно перекатился в сторону за мгновение за того, как вниз рухнул крупный обломок камня. Как раз туда, где только что была моя голова.

"Ангбанд, подожди! Дай мне уйти!"

Молчание. Только стены сдвигаются, а по потолку бегут трещины. За что?! Или это - Мелькор? Узнал о созданном мною камне и разгневался, что я хотел утаить свое творение?

"Властелин!"

Вала не отвечает. Только вспыхивают вокруг искры - лиловые, рыжие, пурпурные. Но они не горячие, просто теплые.

"Властелин, я всего лишь не успел тебе показать... я собирался! Я шел к тебе!"

Тишина. Тревожная. Пугающая все больше.

Новый осколок бьет меня по ноге чуть ниже колена.

- Не надо! - крик вырывается против воли, хотя в нем нет никакого смысла, раз на мысленный зов никто не отзывается. - Ангбанд!

Штанина пропитывается кровью... нет, кость цела. К счастью.

Я поднимаюсь, едва удерживая равновесие, с трудом делаю несколько шагов. Вокруг сыплются камни.

- Ангбанд, это же я, Мори! Остановись, Ан...

2

- Обва-ал! Берегитесь!

Что ж, я ждал чего-то подобного. Глупо было бы надеяться, что Ангбанд выпустит нас живыми. Я, правда, думал, что нас попытаются схватить орки.

Я обвел взглядом спутников. Они смотрели на меня с надеждой: привыкли с тех пор, как слуга Моргота закрыл нас в пещере. Вот сейчас я скажу им, что надо делать. Остановлю падающие камни. Удержу свод. Заставлю стены Ангбанда расступиться. Если бы я мог...

- Вперед, нолдор! - крикнул я. - К свободе!

Крикнул то, что им требовалось сейчас. То, чего они ждали. Пусть умрут с верой, что победили Врага. Что вырвались из плена. Лучше этот обман, чем паника и отчаяние. Впрочем, я и не лгу: мы действительно стремимся к свободе. И не отступим.

Вокруг сыплются искры, впиваются в кожу тонкими ледяными иглами. Кажется, что сам воздух светится.

- Алканармо, что это? - Альто, брезгливо морщась, смахивает искры с одежды.

- Не обращайте внимания! - я рывком поднимаю на ноги споткнувшегося Кеммотара. - Бежим!

- Ондо! Алканармо, Ондо засыпало...

Мне хватает одного взгляда, чтобы понять: все. Если бы мы и сумели оттащить упавшую глыбу, - тот, кто под ней, мертв. Надеюсь, что мертв, а не умирает.

- Он свободен, - жестко говорю я. - Но он уже не сможет воевать против Моргота. Мы - можем!

Ропот.

- Кто останется... - я резко толкаю Раумо в сторону от летящего сверху камня и сам едва успеваю увернуться, - разделит его судьбу. Идем!

"Идем" - это явное преувеличение. Точнее сказать - мечемся, с трудом уходя от ударов, теряя одного товарища за другим. И все-таки пробираемся к выходу. Почему-то я чувствую, где он. Может, это наваждение Моргота, но теперь все равно.

Ослепительно яркие искры. Мертвенно-серая пыль. Осколки камней. Мы движемся почти ощупью.

Хотел бы я увидеть перед смертью лица друзей, оставшихся на свободе! Вражескую кровь на клинке. Небо - не эту тоскливую сизую хмарь, что вечно висит над Ангбандом, а звонкую синеву. И звезды.

- Это есть, - шепчу я беззвучно. - Все это есть, пусть далеко. И будет!

Даже если сейчас вокруг только искры. И пыль.

- Алканармо?

- Мы вырвемся! - хриплю я. - Выход близко.

Если бы это действительно было так!

3

- Не пойду я в твой дом, Нильта, - девушка сдвинула брови. - Ни в этот День Кобылицы, ни в следующий. Никогда!

- Но почему?

Глупо спрашивать! Ришти ведет свой род от самого Мигара, вождя всех богов. Ее прабабка пришла с неба. Разве такая девушка соединит свою жизнь с хромым, пусть и лучшим в селении резчиком?

И неважно, что твоя рука верна по-прежнему, что в стрельбе и метании ножей с тобой сравниться могут лишь трое в округе. Неважно, что ты был одним из самых удачливых охотников. Был - пока упавшее дерево не перебило ногу. И красавицы, что прежде соперничали за твое внимание, теперь старательно отводят взгляд. Ришти - далеко не первая среди них, но есть в ней что-то, от чего парни теряют голову. Дерутся насмерть, на медведя с голыми руками полезть готовы. С последней зимы еще двое погибли.

- Я выберу только того, кто... - девушка ненадолго задумалась, теребя расшитый цветными бусинами рукав платья.

- Кто добудет оленя с белой, как снег, шерстью! - торжествующе закончила она.

- Повтори это перед всеми, - предложил Нильта. - У Священного Камня.

Не бывало таких оленей, даже в древних легендах, что рассказывал колдун Сторх. Мастер не сомневался, что Ришти отступится. Иначе так и быть ей всю жизнь одной, потребовав того, что совершить невозможно.

- И повторю, - усмехнулась девушка.

4

- Ангбанд! - я закашлялся.

Кажется, сорвал голос. Или это от пыли? Черной пыли со сверкающими искрами - золотыми, бирюзовыми, алыми.

В двух шагах рухнул еще один обломок. Я метнулся в сторону, ударившись плечом о стену. Прижался к ней спиной, чувствуя, как дрожь скалы передается мне.

Н-нет, так нельзя! Это же - как тогда, с волками. Или когда я инея испугался - глупо, нелепо, самому стыдно вспомнить.

У меня есть дело. Я создал камень - не хуже, чем пленные мастера. Нет, лучше! Гораздо лучше, потому что он свободен от ненависти. Я должен показать его Властелину. Показать... ох, похоже, я обронил его! Здесь? Или в том коридоре, где на меня бросились сбежавшие пленники?

Треск над головой продолжался, осколки по-прежнему сыпались, но мне теперь стало легче. Я нужен Мелькору. Я нужен Ангбанду. И пока я нужен, меня никто не станет убивать.

Я внимательно огляделся, но отыскать среди щебня и пыли маленький синий камешек не стоило и пытаться.

- Мне надо забрать мой камень, - твердо сказал я. - Помоги мне его найти.

Подождал немного, но ответа не было, и тогда я пошел вперед. Стиснув зубы, подавляя отчаянное желание перейти на бег. Высматривая проход, который вот-вот должен был открыться.

На очередном шаге пол под ногами внезапно ушел вниз, проламываясь, распадаясь, как гнилые доски. Как тонкий лед.

Я изогнулся, пытаясь удержать равновесие, но кусок скалы подо мной начал предательски оседать. Я соскользнул вниз и повис, цепляясь руками за край разлома.

Над пропастью? Над полыньей?

5

Я выбежал наружу последним. За спиной сыпались камни, но над головой уже было небо. Унылое ангбандское небо - не думал, что когда-нибудь буду так счастлив его увидеть!

Нас оставалось девятнадцать - из тридцати семи пленников Повелителя Мори. Вырвавшихся из каменного мешка. И пока живых.

"Выход близко", - твердил я про себя, хотя от этого "близко" нас отделяли горы - с отвесными скалами, с осыпями, с опасными узкими тропами. И орочьи заставы. Но все-таки не каменная стена. И не коридор с обваливающимся на нас сводом.

Я бросил быстрый взгляд назад. Крепость молчала. Только метались над ней птицы - именно метались, будто исчезла направлявшая их воля, и они не знали, что делать дальше. Тучи над нами были почти черными, но на юге их озаряли багровые сполохи.

- Моргот собирается напасть на наших, - лицо Кеммотара исказилось от бессильного гнева. - А мы - здесь!

- Мы давно здесь, - жестко ответил я. - Все это время Враг бился с нолдор и получал отпор. Получит и теперь.

- Алканармо, эти искры... - передернул плечами Раумо.

- Не знаю, что такое, - признался я. - Но пока они нам ничем не мешают.

Оглядел товарищей.

- Надо идти. Сейчас. Пока Моргот занят войной. Пока нас не преследуют.

6

- Хорошо, - улыбнулся в седую бороду Сторх, разглядывая скульптурку. - Похоже.

Мелхир, бог плодородия. Его волей зреют плоды на деревьях и множатся звери, птицы и рыба. Он посылает людям детей. Сам великий Мигар, повелитель небесного пламени и укротитель Огненной Кобылицы, однажды поссорившись с Мелхиром, вынужден был склонить голову: оскудели заоблачные леса и реки добычей, и не стало у богов пищи.

Нильта делал фигурку Мелхира несколько дней, почти не выходя из дома. Изображение получилось живым - пожалуй, лучшее из творений резчика. В одной руке бог держал ветвь с яблоками, в другой - пучок колосьев, у ног его лежали олениха и волчица с детенышами. Мужское достоинство Хозяина Урожая поднималось выше его головы и походило на ствол молодого деревца - да не одно. Еще несколько украшали бога плодородия сзади и с боков.

- Похож, - еще раз одобрительно кивнул колдун.

- Ему понравится? - осторожно спросил мастер.

Старик внимательно посмотрел на него:

- Думаю, Мелхир будет доволен. Ты хочешь просить его о чем-то?

- Да, Старейший.

- Я передам ему. В чем нужда у тебя?

7

Камень крошится под пальцами. Хрупкий и ломкий, как лед. И такой же холодный. Камень, который прежде казался абсолютно надежным.

- Властелин! - зову я уже безо всякой надежды. - Ангбанд!

Мысленно, вслух - какая разница? Глаза слезятся от пыли. Я уже не пытаюсь нащупать ногами опору. Просто держусь, повиснув над пустотой. И буду держаться, пока не откажут руки. Или пока очередная летящая сверху глыба не увлечет меня за собой.

- Феанор!

Это уже совсем глупо. Не станет он меня спасать, а если бы даже и захотел, ему сюда не добраться через обвал.

Новая попытка подтянуться наверх. Новая неудача. Из полыньи не вылезти самому. И не подберешься к упавшему, чтобы вытащить: не держит лед. Разве только веревку бросить.

За что... бесполезно спрашивать. Игрушка наскучила Ангбанду и его Властелину, и ее выбросили. От этой мысли стало так больно, что я едва не разжал пальцы. Просто страх оказался сильнее. Или упрямство?

Я так долго пытался выжить, что теперь просто не мог сдаться.

- Повелитель Саурон! - потянулся я к Первому Помощнику Мелькора.

Хотя и видел-то его всего пару раз, а он на меня и вовсе внимания не обратил.

- Что тебе, волчонок?

От неожиданности я едва не сорвался вниз. Не думал, что он откликнется. Я даже ответить толком не смог - получилось месиво образов: обвал, разламывающийся под ногами лед, холод, одиночество, горечь, ужас.

- Отпусти, - коротко приказал Саурон.

Значит, все это не случайность. Меня и вправду хотят убить.

- Не отпущу! - зло огрызнулся я, от отчаяния перестав бояться. - Пока не поговорю с Мелькором.

- Ну, и виси тогда, - раздраженно ответил майа. - Властелин занят!

И внезапно добавил:

- Да не высоко здесь.

Не высоко? Посмотреть вниз не получалось: я и так еле держался. Но Саурону не было никакого смысла лгать: достаточно было просто не отозваться. Или стряхнуть меня в пропасть - проще простого.

Я зажмурился - и разжал пальцы.

8

Я аккуратно опустил Властелина на ложе в его покоях. Когда-то я считал баловством, странной прихотью - обставлять комнаты, как у Воплощенных. Ну, стол с креслами - еще ладно. Ну, камин. Но спать никому из нас не требовалось - до недавнего времени. А для раненых во время Войны отвели специальные покои. Впрочем, никто там и не задерживался: Ирбин, конечно, дерзок и не слишком умен, но целитель неплохой.

Откуда мог Мелькор знать, что попадет в плен, вернется из Амана ослабевшим и будет время от времени нуждаться в сне? Как сумела догадаться об этом Таринвитис, когда готовила чертоги для Властелина "чтобы точно, как в Удуне"? Хотя никто из нас не был уверен, что Вала вообще выберется из заточения. Впрочем, Тарис, скорее всего, просто цеплялась за прошлое. А вот Восставший... иногда его причуды приносят неожиданную пользу.

Я с сомнением посмотрел на спящего, еще раз вслушался в его мелодию: действительно невредим. Ладно, крылатый вестник уже на пути к Таринвитис, а моя задача - позаботиться, чтобы Ангбанд не обрушился нам на головы.

Мелькорова мальчишку я успел спасти в последний момент: повезло ему, что догадался меня позвать. Не измени я форму скалы, парень расшибся бы насмерть.

Теперь следовало заняться орками, которых обвалы заперли в нижних ярусах. Никогда еще Ангбанд не приходилось восстанавливать так часто, как после возвращения Властелина!

9

- Старейший велел тебе зайти, - девчонка повела конопатым носом, с любопытством оглядываясь.

Мастер Нильта никого к себе не пускал. Сказывали: фигурки, которые он делает, обладают колдовской силой. Сказывали: сам Сторх учит его.

В доме пахло свежей древесной стружкой, травами и чем-то еще, неуловимым, заставляющим сладко замирать сердце. Рыжая Кели была уверена, что именно так пахнут истории, которые рассказывают у костра старики. А еще - древние песни.

- Хорошо. Иди, - мастер отложил нож и поднялся, тяжело опершись на стол. - Нет, подожди. Вот, это тебе.

Девочка просияла, разглядывая деревянную птицу, расправившую крылья. Та словно парила в воздухе - легкая и стремительная, и перья, казалось, трепетали в упругих струях ветра.

- Спасибо, - прошептала Кели, бережно держа подарок на вытянутых руках.

- Повесь над дверью, - сказал резчик. - Она принесет удачу. Все, ступай, ступай.

Еще одно творение, созданное для той, которой оно вовсе не нужно. Не все ли равно, кому отдать его!

Девчонка поспешно скрылась - только кончик рыжей косы мелькнул.

Нильта невесело усмехнулся и отправился к колдуну.

- Время пришло, - Сторх плотно закрыл за мастером дверь. - Огненный дождь льется на землю. Искры из очага богов, брызги из их источника. Задумай желание - и исполнится. Попроси - и по-твоему станет. Но спеши: скоро иссякнет дождь.

10

Сон? Морок, наведенный Врагом?

Может быть. Во всяком случае, я этого не делала. Не смогла бы сделать. Создать личину летучей мыши не так уж сложно. В подобные иллюзии я еще девчонкой играла. Но превратиться в летучую мышь!..

Однако крылья держат меня в воздухе. Не знаю, как: я же никогда не летала. И лучше не думать - вдруг не удержусь, рухну вниз, на скалы Железных гор!

Сзади что-то грохочет. Погоня? Или это Пламенный сошелся в бою с Восставшим, чтобы задержать его?

Страшно смотреть назад. И страшно - вниз. Не на далекую землю - на звериные когти, впившиеся в Берена. Мои когти.

Только бы удержать! Царапины глубокие... я их потом залечу, любимый. Если у нас будет это "потом".

Да о чем я?! Какие царапины? Это же бред, наваждение, этого не может быть наяву!

Я умираю, Берен. Мы умираем. Но я рада, что и в предсмертном бреду мы вместе. Мы всегда будем рядом, лю...

Что это за тварь?! Летучая мышь, огромная, черная. Я едва не столкнулась с ней, потеряла равновесие, начала падать, но выровнялась каким-то чудом.

Вслушаться в мелодию жуткого существа я сейчас не могла: Тема Восставшего, казалось, заполнила весь мир, вынуждая меня закрыться от Музыки. Впрочем, кем бы ни было это создание, мне не удалось бы от него отбиться. И не спастись бегством: слишком тяжела ноша, а сил почти не осталось.

Сейчас, вот сейчас...

Мгновения тянутся, вязкие, словно болотная жижа, словно застывающая кровь, а удара все нет.

И уже не горы внизу - черная гладь Анфауглиф.

Мы вырвались! Неужели мы вырвались?..

11

- Надо идти. Им уже не помочь.

В который раз я говорю это. И мы продолжаем путь, не оглядываясь на мертвых товарищей, не прощаясь с ними. Их тела станут пищей для отвратительных тварей, кишащих в горах Ангбанда. Но если мы задержимся - потеряем еще кого-нибудь. Расколется под ногами обманчиво прочная скала, сорвется сверху камнепад, орочий дозор наткнется на нас и поднимет тревогу.

Нас семеро. Двое ранены. И нам надо идти.

Теперь я понимаю, почему нас никто не преследует. И знаю, что стало с теми, кто когда-то сумел бежать. Я считал их счастливчиками. Теперь я снова встречаю их - одного за другим. То, что от них осталось.

- Алканармо, куда дальше?

Если бы я знал, куда!

Мы сменили один каменный мешок на другой, пещеру - на горный лабиринт. Я обещал сородичам смерть в бою, но разве мышь сражается с кошкой?!

- Алканармо?

- Туда, - взмах рукой наугад.

Лишь бы это выглядело уверенно. Лишь бы не отнять надежду у спутников.

Потому что Ангбанд уничтожит нас, куда бы мы ни пошли. Или... выпустит? Удалось же нам выбраться от Повелителя Мори. Случайно?

12

- Белый олень, - тихо позвал Нильта, когда деревья сомкнулись за спиной.

Лес настороженно молчал. Охотник достал стрелу, сделал еще несколько шагов. Искать бессмысленно, и далеко идти незачем. Если верно, что незримый огненный дождь исполняет любые желания, зверь выйдет сам.

- Белый олень! - громко и требовательно повторил Нильта.

Лесные духи не терпят дерзости, но сегодня особый день. Да и чего бояться отвергнутому? Чего страшиться тому, кто до конца жизни скован увечьем?

Впереди зашуршали ветви.

- Белый олень! - мастер прицелился.

Шерсть вышедшего к нему зверя светилась в сумраке леса, словно только что выпавший снег, и того же цвета были роскошные рога, венчавшие голову.

Нильта прищурился. С такого расстояния не промахнулся бы и несмышленый мальчишка, впервые взявший оружие. Но мастер медлил. А потом опустил лук.

13

Преграды не было. Вернее - не было видно. Я ударилась об нее внезапно, и полуоглушенная, начала терять высоту. Но когти не разжала.

Выровняться удалось почти у земли - не столько выровняться, сколько замедлить падение. Я опустила Берена на траву так бережно, как смогла. И повисла над ним вниз головой, вцепившись лапами в ветку дуба.

"Тебе лучше сменить облик, дочь Мелиан, - почувствовала я знакомое прикосновение мысли. - В этом будет очень неудобно лечить Берена".

Хуан?! Сон стал уже не таким кошмарным.

Огромный белый пес уселся под деревом и задрал морду, разглядывая меня.

"Хуан, как это сделать?" - жалобно спросила я.

"А как ты в летучую мышь превратилась? - удивился он. - Вот и обратно так же".

Как превратилась... Если бы я знала, как! Все вышло само собой. Помню, что было страшно, как никогда в жизни. И нестерпимо хотелось улететь от Ангбанда, от этого ужаса...

"Не бойся! - подбодрил меня пес. - Я поймаю тебя".

Но я уже не смотрела на него. Я смотрела на Берена. Бесчувственного, израненного, истекающего кровью. Он умрет, если не получит помощи!

Собачья спина оказалась неожиданно жесткой, несмотря на густую шерсть. Я скатилась с нее на землю и замерла, ошеломленно глядя на свои руки, на стремительно тающие перепонки между пальцами, на укорачивающиеся когти. А потом опомнилась и бросилась к Берену.

Жив!

14

Завесу что-то потревожило. Не Воплощенный. Кто-то очень мощный попытался ворваться в Дориат и едва не пробил защиту. Может, и пробил бы, если бы попробовал снова. Но он почему-то остановился.

Место удара следовало осмотреть. А потом укрепить Завесу. Тем более, что меня все сильнее тревожил странный дождь, идущий со вчерашнего дня. Не вода - крошечные капельки света, нестерпимо холодные. Несущие Тему Восставшего. И моя Завеса не была для них препятствием.

Саурон не стал бы обманывать меня и нападать на нас. Но нарушить приказ Восставшего он не сможет. Если только не покинет своего Властелина.

Я летела к северу. Соловей, маленькая серая птица. Незаметная, пока не запоет. Мой любимый облик. Не самый подходящий для быстрого перелета, зато в нем мне было спокойнее.

Для чего Саурон сюда явился? Снова говорить о своей бессмысленной и безнадежной любви? Предупредить меня об опасности? Или... что-то случилось с Лютиэн?!

О том, что она спасла любимого из плена, я знала: они оба вернулись к окраине Дориата и поселились в лесу, не решаясь явиться в Менегрот. Я не тревожила их и позаботилась, чтобы другие не мешали им тоже. А потом моя дочь исчезла снова, и ни птицы, ни звери не могли отыскать ее следов.

По ту сторону Завесы кто-то был, едва различимый за ее серебристым сиянием. Да не один незваный гость - несколько. Я вслушалась, пытаясь распознать мелодии. Кто-то из свиты Оромэ... пес. Второй - Воплощенный... человек... Берен?!

Я кинулась к ним, меняя по пути облик, не думая, что возможно это ловушка. И застыла на месте, потрясенно глядя на третье существо. Похожее на мою дочь - внешне. Но это не была Лютиэн.

15

У Священного Камня собралось все селение, хотя сегодня не было ни праздника, ни жертвоприношения духам.

"Должно быть, Сторх созвал", - равнодушно подумал Нильта.

Сородичи расступились, мастер видел изумление на их лицах, но смотрели люди не на него - за его спину. Резчик ни разу не обернулся, но знал, что белый олень идет следом.

- Я привел того, кого ты хотела видеть, - сказал Нильта стоящей у Камня Ришти.

Она, впрочем, вовсе не выглядела довольной. Скорее разочарованной и напряженной. Значит, он не ошибся.

- Но я освобождаю тебя от данного слова, - добавил мастер, мимолетно удивившись, как просто это оказалось.

А ведь еще вчера думал: нет жизни без этой девушки и не будет.

Олень ткнулся носом в руку, Нильта слегка оттолкнул его:

- Беги!

Зверь не побежал - пошел к лесу, спокойно и уверенно. Людей он не боялся, и правильно: кто осмелится охотиться на воплощенного духа?

- Время вышло, - негромко сказал Сторх.

- Я знаю, - улыбнулся Нильта. - Я сделал то, что хотел.

И направился прочь - легкой, пружинистой походкой охотника. Не хромая.

16

Что с Властелином?!

Я сама не поняла, как мне удалось сменить облик, а потом заставить двигаться ослабевшие крылья. Но я летела - легко и стремительно. Не чувствуя ни усталости, ни боли от раны. Лишь нарастающую тревогу.

Послание Саурона, принесенное вороном, было пугающе кратким: "Немедленно возвращайся в Ангбанд. Ты нужна Мелькору". Но сам Вала молчал. И не откликался на мысленный зов. Как и Первый Помощник.

Может быть, они и не слышали меня: с тех пор, как в небе над Эндорэ зазвучали аманские мелодии, безмолвная речь не всегда удавалась на расстоянии. Даже Властелину.

Я мчалась так, что лес и скалы внизу сливались в сплошной серо-зеленый поток. А воздух вокруг вспыхивал искрами - лиловыми, золотыми, алыми. Их теплые и ласковые прикосновения успокаивали и добавляли сил. Игра цвета завораживала, я залюбовалась бы ею, если бы не спешила так.

Тангородрим был беспокоен, но извержение закончилось. Я наугад направилась к Центральной башне, и окно верхнего этажа распахнулось прежде, чем я попросила об этом. Меня ждали.

А потом я склонилась над неподвижным Мелькором, с ужасом вслушиваясь в мелодию, ища повреждения...

- Он не ранен.

Я обернулась навстречу вошедшему Саурону.

- Что случилось?!

- Пока не знаю, - он взглядом захлопнул створки окна. - Часть коридоров обрушилась, в горах обвалы, но мне удалось остановить распад и усмирить вулкан.

- На нас напали?

Саурон покачал головой:

- Если и напали, это не Аман. И уж тем более не Воплощенные.

- Его нолдо? - мгновенно отросшие когти царапнули мне ладони.

- Его я пока не видел. Но если окажется, что он причастен... - Первый по-звериному оскалил клыки.

- А искры?

- Похоже, творение Властелина. Он цел, Таринвитис, но потратил так много сил, что...

Я быстро шагнула между ним и Валой, словно могла защитить Мелькора - не от Саурона, от его слов. От страшного предположения.

- Он восстановит их, - я упрямо сдвинула брови.

- Мне бы твою уверенность, - очень тихо сказал Первый. Но тут же расправил плечи и деловито скомандовал:

- Присмотри за ним. Я должен заняться Ангбандом. И выяснить, что здесь произошло.

17

Я разжал пальцы - и почти сразу почувствовал под ногами опору... ступеньки... лестницу! Не похожую на те, к каким я привык. Без перил, без облицовки. Будто ступеньки вырубили в скале кое-как, не заботясь о красоте и удобстве. Впрочем, сейчас мне и самому было не до изысков. Главное - камни подо мной наконец перестали трястись и крошиться.

Я осторожно полез вниз: руки и ноги дрожали так, что упасть можно было и без помощи взбесившейся крепости.

Тишина, сменившая грохот обвалов, оказалась пугающей. Не просто беззвучие - отсутствие любых мелодий. Словно время остановилось. Словно Ангбанд умер, превратившись в нагромождение камней, в лабиринт, по которому можно блуждать бесконечно, без цели, без надежды, без смысла.

Я остановился посреди темного коридора, не зная, куда идти и что делать, и из последних сил борясь с паникой. И услышал голос. Спокойный, властный, он звучал отовсюду, ведя мелодию - и камни отзывались ему, сначала неуверенно, потом все охотнее.

Пел не Мелькор - кто-то из его майар. Саурон?

Оседала пыль, затягивались трещины в полу и стенах, выравнивались искореженные светильники, и снова вспыхивало в них пламя. А потом где-то наверху ударил гонг, начав отсчет нового времени.

- Мне нужно помыться, - сказал я Ангбанду, ни мгновения не сомневаясь, что он услышит. И послушается.

Не знаю, уцелела ли моя... то есть феанорова башня, так что переодевание придется отложить. А вот трубы с водой, скорее всего, уже восстановлены хотя бы частично. Не годится Повелителю Мори появляться перед пленными грязным и в крови. Что бы ни произошло.

18

"Подожди, Алсвишш", - досадливо отмахнулся Нэртаг от балрога.

Тому очень хотелось участвовать в процессе творения, аж светился весь от усердия. Только вот петь он не умел, а необходимость защищать облик от жара отвлекала майа.

"Дэрт, займи его чем-нибудь!" - мысленно взмолился Нэртаг, чувствуя, как уходит время.

Материя Арды, все менее податливая в последние столетия, вдруг снова стала послушной, чуткой к воле Поющего, готовой меняться. И давний замысел просил воплощения.

Металл, прочнее которого не будет в мире. Его не сможет пробить новое нолдорское оружие. И даже Феанор ничего не сумеет сделать: этот металл будет очень трудно расплавить. Почти невозможно - по крайней мере, без помощи балрогов.

Металл, который защитит Поющих Ангбанда... то есть Эндорэ, когда из-за моря придут враги. Да! Он еще должен быть легким, чтобы доспехи не мешали двигаться быстро. У Амана много воинов, у Эндорэ - мало. А потому придется брать хитростью и скоростью.

Майа пел, и в узор новой мелодии вплетались летящие откуда-то сверху искры. Странные теплые искры, дающие силу, дарящие возможность творить без оглядки и без сомнений - все, на что хватит фантазии. И времени: Нэртаг чувствовал, что это ненадолго. Что пестрый огненный дождь, для которого не были преградой своды глубочайшей пещеры Хитаэглир, вот-вот иссякнет.

И все же майа не торопился. Не позволял себе торопиться. Новый металл должен был получиться безупречным.

Искры летели все реже, когда Нэртаг закончил петь. А когда Дэрт надела первую в мире непробиваемую кольчугу, переливающуюся серебристыми бликами, огненный дождь закончился. Последняя лиловая искорка упала на плечо майэ и погасла.

- Что это было? - спросила Дэрт, восхищенно разглядывая творение любимого.

Кольчуга казалась немногим тяжелее шелковой рубахи.

- Я пока не придумал ему имени, - Нэртаг убрал с лица русую прядь, прилипшую к щеке. - Может быть, ты...

- Я не о металле. Об этих искрах.

- Не знаю, - признался Горный Мастер. - Но они несли нашу Тему.

19

- Тевильдо, что это?

Вообще-то нельзя мешать Поющему, когда он творит, но я не сдержался. Очень уж необычная мелодия получалась.

Впрочем, Кот не обратил внимания на мой вопрос. Он спешил - и правильно делал. Разноцветные искры, сначала сыпавшиеся густо, как снег в метель, начали редеть. Их сила вплавлялась в Арду, становилась ее частью - и переставала быть досягаемой для Поющих.

- Тевильдо, спой вариацию! - я схватил Кота за шкирку и бесцеремонно встряхнул, рискуя получить удар когтистой лапой. - Добавь некоторым своим творениям шерсть!

- Зачем? - кончик дымчатого хвоста раздраженно дернулся.

- Скорее! - искры почти иссякли. - Потом объясню. Шерсть, Тевильдо! Густую и длинную!

Новые создания, неуклюже топтавшиеся поодаль, были великолепны. Огромные, мощные. Каждая нога - обхватом с дерево. И два длинных загнутых вверх зуба по сторонам от странно вытянутого гибкого носа. Шкура толстенная - не всякая стрела пробьет.

- Стой, Тевильдо! Лучше не шерсть - чешую!

- Отш-штань, Талло! - возмутился Кот. - Хочеш-шь чеш-шую - спой своего зверя! А у моего будет ш-шерсть.

Я покачал головой: начинать новую мелодию было поздно. Даже если бы я умел творить живое. Впрочем, обойдемся без чешуи. Стрелы будут путаться в шерсти, и никакой мороз не будет страшен этим...

- Тевильдо, как ты назовешь свои творения? - я повернулся к другу.

Он закончил петь и блаженно развалился на траве, любуясь детищами.

- Назову? - Кот задумчиво лизнул лапу. - Мур-р-мявк.

Значит, сильно устал. Настолько, что кошачья мелодия начала брать в нем верх.

- Ладно, - вздохнул я. - Мумаки, так мумаки.

- Талло? - окликнул меня Кот.

Я подошел, и уселся рядом с ним, обняв за пушистую шею.

- Они красивые, да? - мурлыкнул Тевильдо. - И еще, знаешь, из них получатся хорошие бойцы. В Ангбанде такие пригодятся, особенно те, что с шерстью.

- Да, они придутся очень кстати, - я перебирал серебристый мех и старательно смотрел в сторону. - Саурон будет доволен.

- Саурон? - Кот напрягся. - А Влас... Мелькор?

- Ему бы понравилось, - заверил я друга.

- Талло! - он вскочил и пару раз нервно лизнул бок. - Почему "бы"?! Ты что-то знаешь? Он что - больше не... здесь?

- Эти искры, Тевильдо. Разве ты не узнал? Ну, да, ты же был поглощен Музыкой! Это был он. Его мелодия, его сила.

- Но Вала же не мог... - Кот прижал уши, шерсть на загривке встала дыбом.

- Наш Вала теперь везде, - тихо сказал я. - В Эндорэ. Он все вложил в мир. Всего себя.

Искры перестали лететь. Я подставил руку, ловя последнюю. Ярко-рыжую. Несколько мгновений она пульсировала у меня на ладони. Потом погасла.

20

- Мама!

Я вскочила и бросилась к ней. Словно в детстве, когда ее нежный голос, тепло рук прогоняли тревогу, утешали и исцеляли. Когда она казалась сильнее и Саурона, и Мелькора. Потому что Саурон с Мелькором были где-то далеко, а она - рядом, и она - мама.

Я успела сделать несколько шагов - и замерла, наткнувшись на ее взгляд. Холодный, враждебный. Неузнающий и незнакомый.

- Ма...ма? - горло перехватило, и я невольно схватилась рукой за шею.

- Кто ты? - требовательно спросила Мелиан.

Я не ответила. Не могла ответить: сжавшееся горло не позволяло даже вздохнуть.

- Где моя дочь?!

В ее Музыке звучали все более низкие ноты. Сейчас ударит, ударит всей силой майэ - и не защититься, потому что можно бороться с врагом, да хоть с самим Восставшим, но не с тем, кого любишь.

Что-то белое метнулось между нами... Хуан. Наверное, он мысленно заговорил с Мелиан, потому что она остановилась. И мелодия стала менее угрожающей.

Я повернулась и побрела к Берену. Я должна быть с ним - это последнее, что еще имело значение.

- Лютиэн? - неуверенно окликнула Мелиан.

Я остановилась и посмотрела на нее. Земля под ногами слегка покачивалась... только бы не упасть, а то кто же поможет Берену?

- Доченька! Что с тобой сделали?!

Мама была уже рядом, обняла меня, прижала к себе. И тогда я уткнулась в нее носом и разрыдалась.

21

Сзади раздался короткий вскрик и стук осыпающихся камней. Звук, от которого тоскливо заныло в груди. Звук, означавший еще чью-то смерть.

Раумо торопливо обернулся... хотел обернуться, но вместо этого прижался к скале, судорожно зашарил по ней пальцами, ища выступ, щербинку - хоть что-нибудь, чтобы зацепиться.

Склон стремительно менял форму. Только что широкая тропа исчезала на глазах, скала выгибалась, подталкивая Раумо к обрыву...

- Руку! Я поймаю тебя!

Голос Алканармо донесся откуда-то снизу. И тут опора под ногами исчезла, трещины в камне, за которые отчаянно цеплялся Раумо, затянулись, и нолдо сорвался.

Что-то, словно тисками сдавило запястье, плечо обожгла боль, перед глазами качнулись полусухие травинки, невесть как выросшие на камнях.

- Давай! - выдохнул Алканармо, крепко держа Раумо за руку. - Я помогу.

Нолдо полез вверх, каждое мгновение ожидая, что скала стряхнет его в пропасть. Или их обоих. Но Ангбанд, похоже, насытился - пока.

- Альто? - хрипло спросил Раумо, оказавшись на крошечной площадке, где едва хватило места двоим.

- И Кеммотар, - отозвался Алканармо. - Оба.

Раумо закусил губу. Раненому Альто они с Кеммотаром помогали идти по очереди. Или вдвоем - там, где удавалось. Алканармо пробирался первым, ища дорогу.

- Нам не вырваться, - тихо и безнадежно сказал Раумо. - Ты ведь знал?

Не дожидаясь ответа, привалился спиной к скале и закрыл глаза.

- Вставай! - его схватили за плечо и сильно встряхнули. - Здесь можно пройти, если впритирку к скале.

- Не все ли равно, где умирать?

- Не все равно! - рявкнул Алканармо. - Чем дальше от Ангбанда, тем лучше!

- Здесь везде Ангбанд... - пробормотал Раумо, но покорно последовал за товарищем.

Осыпь. Карниз. Выступ над головой - подтянуться, забраться выше.

- Стой! Смотри! - голос Алканармо дрогнул.

Раумо глянул вниз. Облизал пересохшие губы. Вода в этих горах иногда попадалась, только вот с собой ее взять было не в чем. Прихваченные из пещеры бурдюки и провизия сгинули вместе с несшими их беглецами.

- Это... - Раумо осекся, боясь произнести слово.

Хотя морок все равно бы исчез, раньше ли, позже.

- Ард-Гален, - не очень уверенно сказал Алканармо.

Небо по-прежнему скрывали тучи - по звездам путь не определишь, но направление нолдор чувствовали даже в Ангбанде. И там, внизу действительно была равнина Ард-Гален. Только цвет ее изменился. Не изумрудный - серый. Пепел?

- Осталось ли еще в Белерианде что-то живое? - глухо спросил Раумо.

- Не знаю, - отрезал Алканармо. - Но мы с тобой пока живы. Так что идем.

Спуск оказался неожиданно легким. Слишком легким. Раумо ждал, что обманчиво пологий склон вот-вот задвигается, меняя угол. Или камень внезапно закачается под ногами, сбрасывая нолдор вниз. Но Ангбанд словно потерял интерес к беглецам.

22

Огонь. Ничего, кроме огня.

Отец мертв, я сам видел, как он погиб, и все же продолжаю искать его, вглядываясь в палантир. Потому ли, что один раз его смерть уже оказалась наваждением? Или потому, что прежде пламя не могло причинить вреда Феанору?

Но в палантире - только рыжие и багровые сполохи. Жидкий огонь, расплавленный камень - как внутри Тангородрима.

Наверное, это правильно. Если Феанор действительно умер, он не ушел бы в Мандос. Где и остаться его духу, как не в огне...

Ты все же преодолел чары Врага, отец! Нашел в себе силы. И тогда он вынужден был убить тебя. Освободить.

Освободить - или... заточить? Что если пламя, которое я вижу в палантире, это действительно Тангородрим? И Моргот держит отца в плену даже после смерти? Но тогда сможет ли он использовать свой вулкан против нас? Или встретит сопротивление?

Враг уязвим - во всяком случае, для нашего оружия. Как и его майар. А сила великого Феанора, его власть над огнем теперь только у меня. И служит нолдор, а не Морготу.

Меня больше ничто не сдерживает, отец. Не знаю, свободен ли ты, но я - точно свободен! Мы с Фингоном объединим нолдор, людей и гномов в союз. Мощный, несокрушимый, способный противостоять Ангбанду. И победить.

23

Нолдорская часть Ангбанда уцелела. Правда, пол был покрыт пылью и осколками камней, но трещины в стенах и потолке затягивались на глазах. То ли Саурон постарался, то ли сама крепость решила взяться за ум.

Пленные не пострадали, если не считать нескольких ссадин. Смотрели, правда, тревожно.

- Все в порядке, - важно объявил я, стараясь забыть о висящей на мне клочьями одежде и саднящей ноге. - Обвала не будет: я укрепил свод. Приберитесь тут и возвращайтесь к работе.

- Повелитель Мори, а что за искры летели? - не выдержал Куандур.

- Пожара тоже не будет, - усмехнулся я. - Не беспокойся.

Мастера переглянулись, но больше вопросов не задавали.

Я навестил землепашцев, убедился, что и с ними ничего не случилось, и только после этого зашел в пещеру, где прежде были закрыты бунтари. Пусто. И чисто: тут с потолка ничего не сыпалось. Надо же! Самое безопасное место в Ангбанде оказалось. И хоть бы кто-нибудь оценил!

Они, конечно, погибли. Феанор как-то обмолвился, что происходит с беглецами. Но если кто-нибудь уцелел...

"Если кто-нибудь уцелел из тех, кто сидел здесь, не убивай их, Ангбанд, и оркам не позволяй! Дай им уйти! - как бы тебе объяснить-то, чтобы ты понял? - Это мои... мои игрушки, и я не хочу, чтобы их испортили".

Глупо... Сам толком не понимаю, зачем это мне. То ли искупить вину перед сородичами, которых пришлось держать взаперти. То ли Мелькору отплатить за то, что едва меня не убил. Другого места он себе не нашел, чтобы развлекаться! Здесь живут, между прочим! И не только орки.

Конечно, если Вала узнает, что я помог беглецам, не сносить мне головы. Но с другой стороны - откуда ему узнать-то? Он же так занят, так занят! И Саурон занят тоже.

К тому же, из каменного мешка пленники вырвались сами, я тут не при чем. А нечего было Ангбанд ломать!

24

- Пыль, - пробормотал Раумо, озираясь. - Серая пыль Ангбанда. Везде.

- Идем, - сердито одернул его Алканармо, напряженно вглядываясь в темную полоску гор на востоке.

Эред Вэтрин. А дальше - Хифлум. Владения короля Финголфина.

На самом деле никакой пыли не было. Правда, и сочной зеленой травы, когда-то с головой укрывавшей пешего, на Ард-Гален не осталось. Ковыль, полынь, лебеда - невысокие, белесые, словно пеплом припорошенные. И земля под ними - серая.

Нолдор упрямо шагали вперед, понимая, что видно их сейчас, как на ладони, а спрятаться негде. Но Ангбанд молчал.

Кое-где равнину рассекали черные языки лавы - словно старые шрамы.

- Было извержение, - Алканармо присел на корточки, коснувшись кончиками пальцев земли между жесткими стеблями. - И пожар. Все выгорело. Несколько лет назад.

- Где же граница? - Раумо зябко повел плечами.

- Не знаю. Здесь теперь земля Моргота. По Музыке слышно.

- Но если... Если ее больше нет, границы? Если Ангбанд теперь везде?! - Раумо сорвался на крик, уже не заботясь, услышит ли их кто-нибудь.

- Ангбанд не везде, - Алканармо сжал его плечо. - Посмотри наверх.

Сизая скорлупа туч пошла трещинами - словно стены подземного лабиринта, из которого чудом выбрались беглецы. Прорехи быстро увеличивались, и сквозь них уже видна была та самая глубокая синева, о которой мечтал в плену Алканармо. И дерзкое сияние звезд.

25

Удун принадлежит мне.

Нет, не так. Я и есть - Удун.

Когда-то меня звали иначе, когда-то я могла уходить отсюда и возвращаться по своей воле. Но это уже неважно.

Я - камни Удуна. Я - сплетение коридоров, пронизывающих толщу земли. Я - мрачное великолепие подгорных залов... иногда мне чудится, что прежде они не были мрачными. Впрочем, это только игра воображения. Или бесконечно далекое прошлое. Не все ли равно?

Я - несокрушимая сила. Я - защита. Опора. Дом. Но для кого?

Они появились так неожиданно - крошечные разноцветные искорки. Россыпь огненных нот. Знакомая мелодия. От нее мне стало непривычно тепло и радостно - а потом накатила нестерпимая щемящая тоска. Беспричинная, потому что на гладком камне не появилось ни единой щербинки, и Музыка моей крепости звучала по-прежнему мощно и торжественно. Искры были чужды ей - слишком горячие, слишком быстрые. Но мне захотелось их сохранить.

Две мелодии слились неожиданно легко, сплавляя твердость и надежность базальта с подвижностью и яростью пламени. Давая жизнь новым существам. Каменным воинам. Могучим, свирепым и бесстрашным. Детям Удуна. Моему народу.

26

Полностью приведя Ангбанд в порядок, я снова вернулся в Тронный зал. В нем я пока не менял ничего: стоило сперва осмотреться.

Задавать вопросы Властелину, когда он очнется, скорее всего, будет бесполезно. Может, Восставший и не во всем первый из Валар, но по части упрямства - точно.

Итак, Мелькор пересоздал мир заново. И похоже, вложил в эту Музыку всего себя, всю мощь. Удивительно, что собственную мелодию сохранил - знавал я кое-кого из Поющих, не рассчитавших силы. Они больше ничего не могли создавать, даже себя не осознавали. Так, слабое эхо, ощутимое, если специально прислушиваться. Ну, и творения оставались, конечно. Только едва ли хоть какое-нибудь из них стоило таких жертв.

Вала не мог не знать, как сильно рискует. Он не очень-то осторожен, но не безумен. Значит, что-то его заставило пойти на такой отчаянной шаг. И легко догадаться, что: либо нешуточная угроза Эндорэ, либо возможность полностью воплотить свою Тему.

На побережье все тихо. А вмешательство Единого в дела мира мы ощутили бы сразу. Выходит, не опасность увидел Мелькор - шанс. Причем действовать ему пришлось быстро, так что он не только на помощь нас позвать не успел, но даже предупредить.

Я прошел вдоль огненной расщелины - точнее, там, где она еще недавно была. Края провала срослись так, словно его никогда и не существовало. А у нижней ступени трона лежал Венец. Я осторожно поднял его.

Узор был нарушен... нет, не нарушен - изменен. Кто-то вынул один Сильмарилл, но голос Камня продолжал звучать в мелодии Венца, только иначе. Извне. Издалека. Но вполне отчетливо.

Надо понаблюдать за нолдо Мелькора. Жаль, допросить пока нельзя. Наверняка без него тут не обошлось.

Но сначала стоит поговорить с балрогами. Я поморщился и направился в их пещеру.

"Готмог, что произошло в Тронном зале?"

Право, легче добиться вразумительного ответа от самого бестолкового орка, чем от балрога! Орки резко умнеют, когда от этого зависит сохранность их шкуры. Валараукар ничего не боятся и никому не повинуются, кроме Восставшего.

"Потанцуй с нами, Саурон!"

Ага, конечно! Других дел у Первого Помощника Властелина, конечно, нет! Впрочем, что взять с этих ошметков лавы, если им проще объясняться через танец, чем мысленно! Я хмыкнул - и вступил в круг духов Огня.

Разобраться в их сбивчивом рассказе оказалось даже сложнее, чем я ожидал. И все же, отсеяв лишние подробности и шелуху эмоций, я узнал то, что мне требовалось.

Нолдо напал на Властелина, балроги - бездельники! - его упустили, и тогда Мелькор убил предателя сам. И отнял Венец.

Вот почему Вала не мог ждать: он обрел то, чего не было ни у кого из Поющих. Ни у кого, кроме Единого. Пламя творения. И были у него считанные мгновения, чтобы использовать эту силу, направить ее на воплощение нашей Темы. Те мгновения, пока умирал Феанор.

27

То ли западная часть Ард-Гален была меньше затронута пожаром, то ли власть Моргота слабела вблизи эльфийских владений, но только травы здесь не жались к земле, а смело тянулись вверх. И охотно прятали двоих нолдор от орочьих дозоров. Тем более, что внимание ангбандских воинов было направлено в сторону Эред Вэтрин, а не на равнину.

- Слышишь? - то и дело беззвучно спрашивал Раумо. - Земля поет!

- Да, - соглашался Алканармо. - Хифлум цел.

Цел - но вот как бы еще попасть в него целыми? Сородичи не отзывались на мысленный зов: граница двух Тем гасила осанвэ, не позволяла ему пройти.

- Нужно оружие, - Раумо осторожно выглянул, раздвигая стебли.

- Нет, - возразил Алканармо. - Орочьи мечи тяжелые и неудобные. На скрытой тропе они будут только мешать. А через орочьи дозоры мы с тобой вдвоем не прорвемся.

- По тропе и без оружия не пролезть.

- Пора увядания идет к концу, а дождей не было несколько дней. Думаю, тропа проходима. Орки о ней точно не знают, а если бы и проведали, им там не пробраться.

- Ты знаешь дорогу, Алканармо?

- Я был там... один раз.

Скрытую тропу в Хифлуме знали немногие, и еще меньше было тех, кто отваживался ею пользоваться. Гонцы, разведчики - самые ловкие, самые легконогие и выносливые. Но даже они рисковали жизнью, пробираясь через подземный лаз. Несколько эльдар пропали там без следа, сородичам не удалось найти даже их останки.

Менее всего Алканармо хотелось идти по скрытой тропе. Но другого пути в Хифлум у беглецов сейчас не было.

28

Я сорвал яблоко и не спеша грыз его, искоса наблюдая за землепашцами. Дела я завершил, можно было вернуться в башню. Если она уцелела. Из долины я не мог ее видеть, но не сомневался, что жилище Пламенного Саурон станет восстанавливать в последнюю очередь. Если вообще станет. Из некоторых подслушанных мной разговоров выходило, что отношения между Первым Помощником Властелина и Феанором далеки от хороших.

Вот я и оттягивал момент, когда увижу, во что превратился мой дом. Можно было, конечно, найти какую-нибудь комнату с камином, устроиться в кресле и подремать. А потом уже наводить порядок. Но оставлять без присмотра Ангбанд мне очень уж не хотелось. Как и Пламенного.

Яблоко кончилось. Я вздохнул, потом приосанился - на случай, если пленники смотрят, - и пошел к крепости.

"Я обронил камень. Отведи меня к нему", - попросил я, передав Ангбанду образ моего творения.

Нужный коридор отыскался быстро, но вот покопаться в пыли и осколках пришлось основательно. Орков бы сюда, чтобы мусор убрали! Интересно, сколько их погибло во время обвала?

Вот он! Синяя Глубина? Капля Сумерек? Я пока не дал своему камню имени, но уже чувствовал: не хочется расставаться. Ни мне не хочется, ни ему.

Гномам-то все равно: они глухи к Музыке, раз польстились на творения Алканармо. И Мелькору без разницы, на что выменивать оружие у подгорного народа. Я создам новые камни и отдам - пусть делают с ними что угодно. Но этот, первый, будет только моим.

Я бережно погладил его, любуясь чистотой цвета и совершенством формы. И спрятал.

29

- Думаю, он погиб, - грустно сказала мама.

Я рывком обернулась, чтобы взглянуть на Берена. Но он спал. И дышал ровно. Даже щеки немного порозовели.

- Я о Феаноре.

- Восставший... убил его? - ахнула я.

Хотя догадывалась о возможности такого исхода. И все-таки надеялась: вдруг обойдется!

- Скорее всего, - вздохнула Мелиан. - Надеюсь, что так.

- Надеешься?!

- Мне страшно представить, что способен сделать Старший с тем, кого считает предателем. Если тот попал живым к нему в руки.

- Считает, - я невольно поморщилась, повторив это слово.

Когда Пламенный отдал нам Сильмарилл и проводил к выходу из Ангбанда, все казалось простым и справедливым. Феанор помогал нам - и значит, был прав. Он обманывал Мелькора, но Мелькор - Враг, и значит, заслужил это.

Враг... да - для нас. Но для Пламенного он был другом. Я слишком хорошо запомнила мелодию двери, ведущей в комнаты Феанора. И те несколько мгновений, когда я была не собой - им. Бывшим королем нолдор. Великим мастером. И другом Восставшего. Близким. Единственным.

Я закусила губу, очень ясно представив себе, что должен испытывать Мелькор. Даэрона я тоже считала другом. С детства. И доверяла ему. А он выдал нас с Береном отцу.

- Я не стала бы убивать Даэрона, - прошептала я.

- Доченька, Старший... Он всегда был иным, чем мы. Жестоким, необузданным, - голос мамы внезапно стал злым. - Для него существовали только его желания, ему не было дела ни до кого!

- Он что-то сделал тебе... - я вгляделась в ее лицо. - Что-то очень плохое.

- Не только мне. Раны, которые Восставший нанес Арде, не исцелить. И хватит о нем! - почти выкрикнула Мелиан.

Я отвела взгляд. Поднялась, подошла к Берену, осторожно коснулась его лба. Жара уже не было, и боль нам удалось унять.

- Отдыхай, любимый, - я тихонько поцеловала его и вернулась к маме.

- Но ведь Феанор действительно предал, - заметила я, устроившись рядом с ней. - И неважно, кого именно. Потому что совершил это все равно он. А мы его подтолкнули. И погубили. А до него погубили Финрода. И... Даэрон... - голос сорвался, - если бы не мы, он не стал бы предателем!

- Не вини себя, дочь, - устало сказала Мелиан. - Каждый из них решал сам.

- Поэтому я превратилась в чудовище? - с ужасом догадалась я. - В огромную летучую мышь? Поэтому ты меня не узнала? Мне теперь место в Ангбанде, да?

- Ты не чудовище, Лютиэн, - она обняла меня и нежно прижала к себе, как в детстве. - И никогда им не станешь. Это огненный дождь... он изменил твою мелодию. Дал способности, которых у тебя не было и не могло быть.

- Ты об искрах?

- Да. Думаю, Феанор уничтожил оставшиеся Сильмариллы. Намеренно или случайно, сражаясь с Мелькором. Эти искры - все, что от них осталось.

- Но и они погасли, - печально сказала я. - Знаешь, мы поклялись кое в чем Пламенному, когда он отдал нам Камень. Мы должны будем это исполнить.

30

Подземный лаз был таким узким, что даже ловкие и гибкие нолдор продвигались с трудом. Ползли, подтягиваясь, по-змеиному извиваясь, иногда задерживая дыхание, чтобы протиснуться вперед.

"Бери как можно правее, - мысленно окликнул товарища Алканармо, лезший первым. - Иначе застрянешь".

Застрять - значит, погибнуть. Даже если ты не один: не подобраться тут, не помочь, не вытащить. Кажется, горы только и ждут неверного движения, чтобы сомкнуть смертельные объятия и раздавить незваного гостя. Хоть и не Ангбанд здесь, и не ощущается злой воли - все-таки это горы Эндорэ, холодные и равнодушные. Их не попросишь о поддержке. И что хуже всего - их не чувствуешь, не слышишь, не понимаешь. Странная мелодия у Эред Вэтрин, чужая. Нолдор так и не удалось изменить ее.

"Здесь можно передохнуть".

Они разговаривали беззвучно: берегли дыхание. Да и остерегались. Не орков - тем сюда действительно было не пройти. Просто казалось, что тяжелую затхлую тишину лучше не нарушать. Что это может разгневать горы.

Раумо обессиленно вытянулся, прикрывая глаза. Здесь щель стала немного пошире и свод чуть выше. Можно было вдохнуть всей грудью, торопливо, жадно. И еще раз, еще...

"Лезем дальше. Прижмись к левой стене. Ляг на бок. И очень медленно..."

Выдохнуть, оттолкнуться, продвинуться на ладонь. Осторожно втянуть воздух - насколько позволят скалы, обручем стискивающие ребра. Выдохнуть, оттолкнуться, продвинуться. Выдохнуть...

31

"Чтобы присутствовало как можно больше народу"... Что ж, это обещание мы сдержали: в Тронном зале собрались все главы родов. Причем с женами - а значит, наш рассказ через пару дней облетит Менегрот, а к концу осени каждый обитатель Дориата будет знать его наизусть.

- Где же Камень, который ты обещал принести, Берен, сын Барахира?

Лицо отца неподвижно, словно у статуи. А во взгляде тревога. Но она заметна лишь тем, кто знает и любит Элу Тингола. Мне, маме, немногим друзьям. Прочие видят гордого владыку Дориата, снизошедшего до того, чтобы выслушать смертного.

Берен вытянул вперед правую руку - то, что от нее осталось:

- Я добыл Сильмарилл, король. Он в моей ладони.

Тишина. Никто не произносит ни слова, но я не сомневаюсь, что сородичи вовсю обсуждают происходящее - мысленно.

- Мой король, - почтительно говорю я, - позволь рассказать мне.

"Придумайте историю о том, как добыли Камень, отобрали его у Моргота". Со второй клятвой сложнее: эльфы чуют обман, человеку не провести их. А вот я, полукровка, дочь одной из майар Владыки Грез, я - могу.

Рассказ об Ангбанде в основном правдив. Нужно только правильно расставить акценты. Поменьше говорить о красивом, побольше - о непонятном и страшном. А вот дальше... Вместо башни с винтовой лестницей - мрачное подземелье. Огромный зал, скупо освещенный чадящими факелами. Светящиеся красным глаза громадных черных волков, лежащих у трона. Звериный запах. Похрустывающие под ногами кости замученных и убитых пленников... стоп, а это зачем? Впрочем, поздно, так что - пусть будут. Тем более, что никто не сомневается.

Я так увлеклась, что почти поверила в сплетенное мною же видение. Так, теперь Враг... Я никогда не видела Мелькора и замешкалась, подбирая образ.

- Властелин Зла посмотрел на Лютиэн и развеял защищавшие ее чары! - внезапно выпалил Берен. - И когда он увидел ее настоящую, его охватила недобрая страсть.

Я поперхнулась и быстро взглянула на любимого. Его возмущение было совершенно искренним. Берен не только поддался сотворенной мною иллюзии, но еще и увидел что-то свое. Вот же ревнивец!

- Враг не замечал меня, - негодующе продолжал он. - Все мысли его были заняты похотью.

Та-ак, надо срочно брать дело в свои руки, а то Берен сейчас такое ухитрится "вспомнить", что не только я, а и сам Мелькор покраснеет, пожалуй!

Я поспешно сплела образ: огромная темная фигура, угрожающе наклонившаяся вперед, три сверкающих камня в короне, взгляд... ну, взгляд пусть сами домыслят.

- Я танцевала перед ним, а он не сводил с меня глаз.

Видение было таким ярким, что казалось - протяни руку, и коснешься жесткой шерсти волков. Я мельком заметила одобрительный взгляд мамы: я оказалась лучшей ученицей, чем мы обе думали.

Как бы теперь отнять у Восставшего Сильмарилл? Усыпить Врага? Утомить... тут я почувствовала, как лицо заливает краска, а все Берен с его фантазиями!

Черная фигура между тем старательно следила за мной. Что же мне с тобой сделать? Ах, да, плащ! Понятия не имею, как он действует на Поющих, но мои сородичи знают об этом еще меньше. Воплощенные засыпали, а Восставший... он, вроде бы, утратил часть своей силы.

Властелин Ангбанда с грохотом свалился с трона - волки еле успели отскочить. Корона скатилась с головы поверженного Врага.

- Мы успели вынуть только один Камень: Мелькор начал просыпаться. И когда мы уже добежали до выхода, на нас напал зверь, - устало закончила я. - Берен держал в руке Сильмарилл, и чудовище...

Видение задрожало и начало рассеиваться. Показывать случившееся у ворот Ангбанда было невыносимо. Я зажмурилась, пытаясь сдержать слезы.

- Этот зверь сейчас убивает моих подданных в Дориате, - раздался голос отца. - И теперь я понимаю, почему он смог пройти через Завесу.

32

Домой идти не хотелось. Снова изображать слугу. Даже не слугу - тень. Бесшумную, незаметную, покорную. Противно! И мальчишкой-то было тошно, а уж теперь, когда я сам мастер...

Ну, да, конечно! Куда мне до великого Феанора! Вот только он-то уже достиг своего предела. Давно, еще в Амане. И все, что он делал потом, было... искусными работами мастера. Опытного, невероятно талантливого. Но с Сильмариллами не сравнить.

Я только ученик, Феанор, но каждый мой шаг - вверх, и каждое новое творение лучше прежних. А ты топчешься на месте.

Я добрался до башни и принялся подниматься по лестнице. Особенных разрушений пока не было видно - только ступени в паре мест выщерблены.

Хорошо бы он не обратил на меня внимания! Переодеться, проверить запасы вина и пищи, пополнить, если нужно. Прибраться... впрочем, непохоже, чтобы Пламенный замечал беспорядок, а я все равно почти не живу здесь. Нигде не живу, хоть и называю башню по привычке своим домом. Хотя какой это дом!

Я провел рукой по лицу. Усталость брала свое, и в сон клонило уже почти нестерпимо. Придется, наверное, отдохнуть. Пускай даже здесь - не слоняться же по Ангбанду в поисках угла, где никто не побеспокоит.

Орков у двери не было, и я тихо засмеялся от радости: Пламенный куда-то ушел. Может, мне вообще удастся не встретиться с ним.

Я привычно коснулся пальцами двери, заметив мельком, что ее мелодия звучит как-то странно. Но узорчатая створка уже распахнулась, пропуская меня.

Я дотащился до своего угла и почти упал на подстилку. Достал Сумеречный камень. Погладил его ласково - словно живое существо, единственное близкое мне, любимое. И загляделся на танец искорок в глубине - так, будто впервые увидел его, будто не сам сотворил эту красоту.

Первая серьезная удача. Первая веха на пути к вершине. К тому, чего никто в мире не создаст, кроме меня.

33

Лаз пошел под уклон и стал немного просторнее. Во всяком случае, дальше можно было двигаться на четвереньках. Потянуло свежим воздухом. Впереди забрезжил свет.

"Осторожнее, - предупредил товарища Алканармо. - Там вода снаружи. Прямо под выходом из пещеры - озеро".

Река, берущая начало в этом маленьком озерке, западнее впадала в Мифрим. Весной, когда таяли снега, или после сильных дождей вода поднималась, затапливая часть подземного хода, делая его недоступным.

"Алканармо, - беззвучно окликнул Раумо, - в этом подземелье не раз гибли эльдар, но их останков нигде нет. Их тела удалось забрать?"

"Два или три раза - да, - не сразу отозвался сородич. - Но те, кто отправлялся по скрытой тропе в одиночку и не доходил... они исчезали бесследно".

"Кто-то живет в пещере? - Раумо обернулся, тревожно вглядываясь в неподвижную черноту за спиной. - Какая-то тварь Моргота?"

"Не в пещере - в озере. Не думаю, что нашим удалось ее уничтожить - сколько раз пробовали! Так что соберись, друг. Плыть тут недалеко, но задерживаться не стоит".

Алканармо высунулся из лаза и скользнул вперед, стараясь как можно меньше тревожить воду. Раумо быстро подполз к выходу и выглянул наружу. Темная поверхность озера матово поблескивала совсем рядом - на ладонь ниже. Нолдо набрал в грудь воздуха, хотя совершенно не собирался нырять, и рванулся вперед. Вода обожгла холодом, беглец стиснул зубы и аккуратно, не поднимая брызг, погреб к берегу.

Сзади плеснуло, Раумо заспешил, ударился обо что-то коленом и приглушенно вскрикнул от ужаса.

"Руку!" - приказал Алканармо, успевший выбраться на прибрежные камни.

И крепко схватил товарища за запястье, выдергивая на берег.

- Чт-то... т-там? - стуча зубами, спросил Раумо.

Торопливо оглянулся, но увидел только круги на воде.

- Не успел рассмотреть, - хмуро сказал Алканармо. - Но что-то было: его мелодия сливается с Музыкой озера, но не до конца. Идем-ка отсюда!

- Стойте, оба! - послышался окрик, едва они сделали несколько шагов.

Дозорные появились из-за скал мгновенно.

- Назовите ваши имена, - потребовал предводитель.

Его воины натянули луки, держа беглецов на прицеле.

- Я Раумо. Да свои мы, свои!

- Алканармо... Аркалимо, ты?!

Командир дозорных приблизился, напряженно вглядываясь в лица бывших пленников.

- Алканармо, - медленно, словно не веря себе, проговорил он. - Ты жив.

- Мы были в Ангбанде, - устало ответил тот. - Сумели бежать.

- Вот как, - Аркалимо смотрел по-прежнему недоверчиво.

И будто вслушивался. Неужели мелодии беглецов изменились так сильно? Неужели Ангбанд все же затронул их, несмотря на сопротивление?!

Наконец, командир сделал знак воинам, и те опустили луки. Неохотно.